class="p1">— Если ты захочешь, чтобы я прилетел и был рядом с тобой, сразу же скажи об этом, и я прилечу в ту же минуту.
— Хорошо, любимый. Но ты не переживай за меня, хорошо? Я всегда буду на связи, буду держать тебя в курсе всех событий.
— Договорились. Ну что ж, пора прощаться, а то ты пропустишь паспортный контроль.
Из моих глаз снова текут слёзы, которым я в последнее время никак не могу препятствовать.
— Прошу, не надо, — говорит он, словно умоляя меня не плакать, вытирая слёзы с моих щёк.
Я киваю, обнимаю его в последний раз (по крайней мере, на какое-то время), и иду к паспортному контролю, стараясь не оборачиваться назад. Если повернусь, то тогда точно не смогу успокоиться и буду рыдать весь полёт.
Моё кресло возле окна (моё любимое место в любом виде транспорта), рядом сидят спящие муж с женой, а я просто смотрю в окно, потерявшись в своих мыслях. 3 часа полёта от Тегерана до Стамбула так и проходят.
Время 2 часа ночи, от аэропорта Сабиха Гёкчен до района Сарыйер/Емирган я еду уже больше часа. Видимо, то, что говорят о стамбульских пробках — чистейшая правда. Я забронировала небольшую квартиру в том же районе, где должна быть Митра. Очень надеюсь, что она до сих пор там, и мне не придётся искать её по всему Стамбулу или миру.
Проезжая Галатский мост, мне открывается вид на Босфор, о котором я так много читала в книгах Эльчина Сафарли. Он всегда описывает его с таким теплом и восхищением, что я уже влюблена в этот пролив. Ночью каждый город по-особенному красив, но ночной Стамбул захватывает дух. Светящиеся мечети, мосты, яхты, плавающие по Босфору — волшебное зрелище. Стамбул — это тот самый город, который должен посетить каждый хотя бы раз в жизни.
Глава 21: Главное — верить в светлое
Спустя 2 часа мы, наконец, подъезжаем к месту назначения, и, увидев цену на счётчике, мне становится плохо. Да уж, такси здесь — дорогое удовольствие. С обливающимся кровью сердцем я оплачиваю такси и выхожу, забрав свой багаж. На часах уже почти 4 часа ночи, но город такой живой, на улицах столько людей, что складывается ощущение, что этот город не спит никогда.
— Доброй ночи, — здороваюсь я с милым стареньким консьержем, который немного похож на Эйнштейна.
— Доброй ночи, дочка, — приветствует он меня.
М-да, видимо, надо привыкнуть к этим «дочка, сестра, госпожа». Прямо как в сериалах, ей Богу. Значит, буду с ними общаться так же тепло.
— Дядя, я забронировала 27-ую квартиру на 2 месяца. Вот мой паспорт.
Он проверяет мои данные и через минуту протягивает мне ключи от квартиры.
— Если нужна будет помощь или будут вопросы, сразу обращайся ко мне, хорошо? Помочь тебе поднять чемодан? — вежливо спрашивает дяденька.
Кстати, надо бы его имя узнать.
— Хорошо, обязательно к вам приду, если что. Чемодан я сама подниму, он не тяжёлый. А как вас зовут?
— Акиф, — ответил он с доброй улыбкой.
Такой милый дяденька, от него так и веет добром.
Я поднимаюсь на 5 этаж и открываю двери в квартиру. К моему счастью она выглядит точно так же, как и на фотографиях. Светлая, просторная, минималистичная — обожаю.
Написав Юсефу и родным, что я уже на месте и всё в порядке, я быстро разбираю свой чемодан, переодеваюсь в пижаму, умываюсь и ложусь спать.
Правда, уснуть у меня всё-таки не получается. Слышу утренний азан, звучит приятно. Говорят, чтобы любить азан, необязательно быть религиозным человеком. Так оно и есть. Например, я верю во Вселенную и в то, что есть Творец, но не придерживаюсь никакой религии. Однако, я уважаю каждую религию, мне нравятся как мечети, так и храмы. И я считаю, что в этом нет абсолютно ничего плохого. Главное — верить в светлое, жить по совести и быть добрым человеком.
Мне уже не терпится найти Митру, поговорить с ней и узнать всю правду, поэтому я не могу спокойно сидеть в этой квартире. На часах почти 6 часов утра, и я решаю собраться и выйти. Зимой в Стамбуле достаточно прохладно, поэтому я одеваюсь максимально тепло, так как не могу терпеть холод. Спустившись вниз, я вижу дядю Акифа, который сидит и пьёт чай.
— Доброе утро, дочка. Ты чего так рано?
— Доброе утро, дядя Акиф. Я не смогла уснуть и решила выйти. Здесь где-то есть кафе, где можно позавтракать?
— В такую рань кафе закрыты, но есть небольшая пекарня, куда я обычно хожу, там есть много разных булочек, симит, кофе, чай, и я как раз туда и собираюсь.
— О, отлично! Можно с Вами?
— Конечно, пойдём.
Эта пекарня находится рядом с домом, поэтому добираемся мы туда быстро, но всё равно успеваем замёрзнуть.
— Этот холодный утренний ветерок, как любимый человек. Любишь его, и подышать им хочется, но порой его холод заставляет тебя почувствовать боль, — говорит дядя Акиф с улыбкой на лице, но болью в глазах.
Сразу стало интересно, что же он пережил, чтобы так сравнить ветер с любовью.
— Какое интересное сравнение, — отвечаю я, присаживаясь за свободный столик.
— Что ты будешь?
— Я возьму симит и чай, только не слишком горький.
К нам подходит молодая блондинка со светло-голубыми глазами, будто стеклянными.
— Дядя Акиф, Вам как обычно? — спрашивает она.
— Да-да, а дочке симит и чай, но не горький.
— Да, не горький, пожалуйста.
— Принято, сейчас же несу.
Она уходит, а я продолжаю рассматривать её. Очень красивая и необычная девушка, у неё какая-то другая энергетика, иначе я не могу объяснить то, что я не могу оторвать с неё глаз.
— Её зовут Эмель, она давно здесь работает, считай, выросла у меня на глазах. Хорошая девушка, воспитанная, — судя по тому, что он начал рассказывать о ней, он заметил мой взгляд и интерес.
— У неё совсем нетипичная внешность для турчанки.
— Согласен, но оба её родителя чистокровные турки, и у её отца были такие же глаза.
— Были?
— Он погиб в автокатастрофе год назад. Хорошим был человеком…
В этот момент к нам подходит эта девушка с нашими заказами.
— Прошу, приятного аппетита.
Мы её благодарим и начинаем завтракать. Я не знала, что так сильно проголодалась, пока не проглотила первый кусочек этого вкусного симита, запив его горячим чаем.
После завтрака дядя Акиф не даёт мне расплатиться, говоря, что в этот раз угощает он. Мы прощаемся с Эмель и выходим из пекарни.
— Дядя Акиф,
