Что меня обрадовало, так это то, что про деньги они даже не заикнулись. Только предложили тоже махнуться: мы с Егором в просторный двухэтажный дом, а они — в квартиру. Но тут уже я взбунтовалась: дом, это, конечно, хорошо, только вот всё остальное очень далеко. Начиная от магазина и заканчивая поликлиникой было в километрах так сорока. Без машины — просто безумная затея!
Родители Егора, вместе с моей мамой, тоже встали в ряд альтруистов. На этом добрые и пушистые люди резко закончились.
Утирая слёзы маме Егора и утешая её, я всё думала, как же избавиться от Лёши и его настойчивых безумных идей. Что-то мне подсказывало, что он способен на любую пакость.
Егор будто почувствовал это и, предложив мне чай, а своей маме очередной чистый платок, подсел ко мне ближе:
— Ты всё об этом балбесе думаешь?
— Угу, — выдохнув, посмотрела Егору в глаза, — думаю, как мне повезло, что ты поселился этажом выше, и я так и не стала женой этого самого балбеса!
— Ну, ты девушка умная, сильная… Не поверю, что ты собиралась за него замуж.
Были у меня такие крамольные мысли, были, каюсь.
— Он ведь и дальше воду мутить будет, прохода не даст. Этот глист везде пролезет, даже его дражайшая мамочка не сможет помешать. Она ему палки в колёса, а он в ответ летать учится. Увёртливый гад! Ещё погоди, судиться будет!
— И проиграет. Нам-то чего бояться? — Егор ободряюще улыбнулся и поморщился от громких звуков, которые сейчас издавала его мама.
— Мне нервничать нельзя, сам же говорил. А Лёша будто решил выучиться новому искусству: игра на моих нервах. Что ему помешает тебе гадость сделать?
— Мои кулаки, — мрачно парировал Егор.
— Вот этого ещё не хватало! Ты ему зуб выбьешь или фингал поставишь, а он потом пойдёт в полицию! Ух! Гад мелкий! — треснула кулаком по столу.
— Не нервничай и успокойся, — Егор попытался меня успокоить. Даже по плечу гладил мягко и уступчиво. — Успокойся, Валя! Проблемы нужно решать по мере их поступления. И с Лёшей этим разберёмся! Чай не пуп Земли, и на него управу найдём.
Когда смех и слёзы утихли, а родители Егора смогли спокойно всё воспринимать, от них поступило новое предложение: я буду частенько бывать здесь, в деревне. Отдыхать, дышать свежим воздухом. Наслаждаться миром и покоем. Заодно сходить с ума от одиночества и безделья: у меня тут три заказа горящих, пока могу ещё осилить.
— Валя… Давай… Давай на выходные будем выбираться сюда. Ты же не будешь против моей компании?
— Нет, не буду, — покачала головой и улыбнулась.
Нашу милую беседу прервала мама Егора. Она успокоилась, собралась и теперь принялась за своего сына:
— Давай с тобой в сторонке обсудим кое-что. Валя, ты нас прости, но это серьёзный вопрос!
Егор помрачнел, будто подозревал что-то или знал, о чём сейчас пойдёт речь. Оставшись за столом и нервно теребя край сухого носового платка, я ненароком прислушалась к тихому разговору. Очень часто там фигурировало женское имя: Жанна. Речь явно шла о какой-то Жанне. Немного нахмурившись, я не стала особо заморачиваться: эфемерная Жанна меня сейчас мало волновала. Меня беспокоил тот же Лёша с его жаждой наживы, где последняя была не менее эфемерной.
Как там говорят? Не было хлопот, да купила баба порося?
Глава 39. Сизифов труд
— Ох, чёрт! — выругалась, запнувшись о тапки Егора. — У-у-у!
Я снова засиделась за столом, допоздна. Мне предложили написать сразу несколько статей для сайта какой-то стоматологической клиники. По деньгам так вообще всё было очень и очень хорошо. Хватило бы сразу на две кроватки.
Егор такие мои подвиги не одобрял. В этот раз до кровати меня тащить не стал. Мой живот начал принимать более естественную форму для беременной, и Егор просто не стал рисковать. Поэтому просто накрыл меня пледом.
Покемарив часок, встала разбитой, недовольной и с ощущением, что поясница не просто ноет, а поёт! А тут ещё Егор тапки свои разбросал…
Пнула тапочки и зевнула.
Моя квартира стала постепенно напоминать мне склад: коробки, пакеты, разобранная мебель. Конечно, существовало множество предрассудков: волосы стричь нельзя, вязать что-то спицами или крючком, нельзя покупать одежду и детскую мебель заранее. Но мы с Егором были не только альтруистами, но и оптимистами. Или реалистами, это как посмотреть: мы понимали, что моя беременность напоминала обезьяну с гранатой — непонятно, когда рванёт — и у нас может не остаться времени на то, чтобы всё заказать.
История с коляской доказала это. Мы её купили с третьего раза, когда Егор просто обматерил всех и вся, плюнул, психанул и довёл до истерики трёх операторов. Зато наш мерседес, судя по стоимости коляски, придёт достаточно скоро. Через два месяца, потому что сначала её привезут откуда-то из Европы. То ли из Италии, то ли из Германии.
— Чего ты ругаешься? — Егор выскочил чёртиком из табакерки. Открыл дверь ванной и вытаращился на меня осоловелым взглядом.
— А кто тапки как мины разбросал? Я чуть не упала… — привычно забубнила, потягиваясь и зевая. Время на часах было раннее, но работа завершена, и я могу спокойно лечь спать.
— Потому что спать нужно в постели!
— Слушай, ты когда решил прописаться в моей квартире? — я скрестила руки на груди и старалась не смущаться, наблюдая за Егором, мокрым после душа. Банное полотенце, обмотанное вокруг бёдер неумолимо притягивало взгляд. — У тебя своя есть.
— Я знаю! — Егор улыбнулся и взъерошил волосы. Прошёл мимо меня, сводя с ума вкусным запахом дезодоранта. Определённо моя беременность сменила ориентиры вкусовых предпочтений.
— Так почему ты у меня постоянно околачиваешься?
— А ты догадайся!
Егор пришёл к стадии переодевания, поэтому я стыдливо отвернулась. Прижимая прохладную ладонь к пунцовеющей щеке, продолжала бурчать:
— Страшно подумать, что было бы, живи ты на другом конце города!
— Конечно! — Егор многозначительно хмыкнул. — Ты стала невероятно сварливой. Беременность на тебя странно повлияла… А ещё ты поразительно легкомысленна! И упряма.
