ответ, а я все пытался пробить альтернативный выход из фургона. Механический монстр, дроном язык не поворачивался его назвать — размеры не те, летел, рассекая «воду». Надвигался на кабину, развернутого после удара фургона, и уже начал открывать огромную пасть.
По озеру пронесся гулкий скрежет, будто ржавую дверь в подлодку пытаются распахнуть. А нижняя челюсть уже подцепила машину под моментально смявшийся капот. Что-то мигнуло в темноте раскрытой пасти, и зубы верхней челюсти пробили крышу. Пошло давление с двух сторон, фургон начало корежить и сминать, будто под прессом.
Я пнул дверь еще раз. Целился в замок, но тряхнуло, и нога ушла в сторону. Пробила трухлявую сталь и застряла. Я упал на ящики, стукнулся спиной, отбросил один за спину в пасть монстру. А начал долбить в дверь, стараясь, если не распахнуть их, так хотя бы вытащить ногу.
А пасть была уже совсем рядом, обдав мою спину стальным холодом. Рыбодроид уже зажевала кабину, распахнула челюсти, чтобы цапнуть следующий кусок. А вместе с ним и меня, как вдруг раздался скрип и несколько глухих ударов, будто от резкого торможения что-то заблокировалось, а что-то гулко врезалось в стену.
Монстр так и замер с распахнутой пастью. Внутри которой мигали красные датчики. Где-то за ушами у него затрещало, словно шестеренки пытались разогнаться. Рыба еще раз попыталась сомкнуть и разомкнуть челюсти, но, похоже, система окончательно дала сбой.
— Что? Заклинило тебя, вобла отмороженная? Знай наших! — я, наконец, высвободил ногу и аккуратно развернулся. — Искорка, как ты его так?
«Это не я, — прожужжал дрон, — Энергия, похоже, кончилась.»
— Ну, тоже метод, — я приблизился к открытой пасти, но засовывать руки не спешил. — А ты уверена?
«Да. Вообще, не понимаю, как он двигался — у него режим сохранения и тот на исходе», — ответил дрон.
Рыба так и осталась в зависшем положении с хищным оскалом. Лишь неестественно короткие плавники слегка подрагивали — то ли по инерции, то ли все же что-то внутри их включало и заставляло двигаться.
Освободившись из трухлявой двери и поймав равновесие в покачивающихся остатках фургона, поднялся на ноги и подошел к дрону-акуле. Взявшись за край челюсти, заглянул внутрь.
На ощупь махина была сделана из пластичного, но прочного сплава и покрыта прозрачной пленкой-фиброй, которая и придавала дрону схожую с настоящим монстром окраску. Правда, в местах, где на акулу налипли ракушки, фибра явно была повреждена. Я увидел, большое пятно ржавого цвета под одним из таких участков.
Постучал по корпусу. Звук был глухой.
Полез исследовать зубы — тоже какой-то неизвестный мне сплав. Те из них, что еще не потеряли остроту, пожалуй, могли прокусить и мою броню. Но многие клыки были поломаны или стесаны. Сантиметрах в двадцати за верхними зубами обнаружил несколько стальных пластинок, которые явно можно было вскрыть.
— Сколько же лет ты тут плаваешь?
Нашел шов и попытался аккуратно подцепить его лезвием. Оперся руками на распахнутую челюсть — в местах, где зубы были сточены, и попытался дотянуться, скребя по пластине клинком. Где там моя растяжка и гибкость? Даже в кресле вытянулся, непроизвольно копируя движения Ориджа.
Так, чтобы не порезаться, не вышло. Осмотрелся и схватился за два ближайших ко мне сточенных клыка. Подтянулся на руках и, приложив небольшое усилие, закинул тело Ориджа внутрь. Слегка поскользнулся на темно-красной фибре внутри пасти, но устоял и, балансируя на неровном покрытии, пробрался к механизму. Челюсть при этом даже не шелохнулась.
Примостился, считай на корточках, и вскрыл самую большую «дверку». Ага, мини-версия ракетного пункта управления — с кучей датчиков, кнопок и рычажков. Только что экранов, по которым ученые обычно следили за запуском ракеты, тут не было.
А вот за следующей (на небе рыбы) уже было кое-что интересное — символы, причем мне знакомые. Ну как знакомые, те, что сопровождали меня в Мерзлоте, и с которыми я умел взаимодействовать.
Я уселся в глотке дрона и сосредоточился на начертаниях, дотронувшись до ближайшего ко мне знака рукой.
Откинулся в кресле, сделал глубокий вдох, отслеживая, как струйка прохладного, свежего воздуха, залетела в мой организм. Мысленно еще раз поблагодарил Эбби за хорошо работающие фильтры и систему кондиционирования. Даже как будто морскую свежесть почувствовал.
Так, стоп! Отвлекаться нельзя.
Отследил, как воздух на выдохе стал теплее. Держа во внимании сам процесс дыхания и температуру воздуха, ментально слился с Ориджем, словно дирижируя всей системой.
От руки к символу пробежал ток энергии золотисто-зеленого цвета. Красивой стрелой прорезал темное, водное пространство и втянулся в знак. После этого причудливая закорючка задрожала, потеряв четкие контуры — символ стал подвижным.
Я перешел к следующему, одновременно ощущая, как вокруг меня закручивается энергетическая волна, поднимающаяся откуда-то снизу, из самой глубины.
По телу пробежал несильный разряд. В кресле мне стало жарко, а Оридж ощутил приятное тепло. Как будто воду подогрели. Хотя так оно, наверное, и было.
Вода вокруг меня стала еще более плотной и захватила в один кокон и меня, и рыбодроида, внутри которого я сидел. По стенам только что образовавшейся капсулы, которая, уверен, была видима только мне, понеслись символы. Сначала в полнейшем беспорядке — то появлялись, то исчезали, то кружили над головой, то перед глазами. Я смотрел во все глаза на загадочный танец, разворачивающийся передо мной во всей своей красоте и сложности.
Постепенно символы стали гаснуть и исчезать. Пока не увидел одну-единственную возможную последовательность.
Я сфокусировался на ней и в тот же момент почувствовал, как кокон, державший меня в своеобразном плену, утратил свою плотность и стал постепенно растворяться, предоставляя миру снова функционировать в привычном для него режиме.
В это же время механизм пришел в движение. Послышался какой-то скрежет, шелест, панель напротив замигала, и верхняя челюсть пришла в движение. Черт! Она же сейчас захлопнется! Останусь как Пиноккио в пасти огромной рыбы!
Я дернулся на выход, но перед глазами мигнула система, и появился еще один экран.
Обнаружен пилотируемый механоид подводного типа.
Желаете взять
