Я буду очень скучать по Анюте.
Опускает глаза.
А по мне?
Она ведь сама своими вопросами, взглядами призналась невольно, что тоже чувствует эту связь между нами. Но продолжает упорно сопротивляться этому.
Ей нужно открыть глаза, открыть свое сердце и увидеть, теперь здесь все по-другому. Мы не такие, как наши отцы. А прошлое осталось в прошлом.
Если бы Рита позволила мне, я бы помог ей пережить, преодолеть ту боль, что до сих пор сидит внутри. Я тоже пережил это. Мы с ней родом из одного детства. С одного района.
Мне нужно сказать ей все прямо. Все, что я чувствую.
Но опять же, словам она так просто не поверит.
Нужно показать.
Но сколько у меня есть времени на это? Три дня? Неделя? А может, ее пригласят на собеседование уже завтра.
— Ты хотел еще что-то сказать, Митя? — вопросительно смотрит, пока я стою как статуя.
Да! Хотел!
Хочу и скажу это!
Беру ее за руку, поглаживаю ладонь большим пальцем.
— Рита, я… ты нравишься мне. И я сейчас говорю не о сексе. Не только о нем. Я ведь ждал. Несколько недель. Я не был ни с кем. Только тебя хотел. И хочу. И я видел знаки. Видел по реакции твоего тела, что ты хочешь этого так же сильно, как я. Я мог бы использовать это, чтобы добиться того, чего хочу. И ты, и я это знаем. Но я ждал, — пристально смотрю ей в глаза. — Потому что хотел, чтобы ты сама сделала первый шаг. Осмысленно. Я ждал, пока ты не почувствуешь, что это желание настолько сильно и… — мой голос дрожит и срывается.
Я, наверное, чушь сейчас говорю. Не знаю. Никогда еще не признавался ни одной девушке в том, что она мне нравится.
— То, что произошло, ничего не меняет.
— О, это меняет. Многое! Я никогда такого не испытывал. Дело уже не в моей дочери. А в нас. Это мы. Ты и я.
— Все не так просто.
— Как по мне, все очень просто. Ты отказываешься это признать. Просто… дай мне шанс. И ты увидишь!
— Мне все равно нужно будет уехать…
Если я буду настаивать на большем, она просто закроется. Я сам никогда не загадывал наперед. Жил одним днем. Возможно, сейчас нужно именно это предложить ей.
— Пока ты здесь, пока не уехала, не отгораживайся. О большем не прошу.
— Что ты имеешь в виду? — хмурится.
— Мы можем быть вместе. Пока ты здесь. Мы проводим дни рядом. Бок о бок. Мы могли бы проводить и ночи вместе. Никому не скажем. Это только наше дело. Это наша жизнь.
— Ты предлагаешь нам заниматься сексом, пока я не уеду?
Мда. И ее уст и сказанное этим тоном, звучит как-то по-скотски. Цинично. Но если я только заикаюсь о чем-то большем, глубоком, у Риты сразу такая паника на лице!
— Я хочу тебя всю. Но приму то, что ты мне захочешь дать. То, что сама посчитаешь нужным. Пусть лишь немного тебя. Даже если это будет временно, я бы хотел этого. С тобой. Если после ты захочешь уйти, я не буду тебя останавливать, — в пересохшем горле растет ком.
Я слишком хорошо знаю, если женщина захотела уйти, бесполезно ее останавливать.
— Митя… — неверяще качает головой. С глазах плещется сомнение и… страх.
— Я не буду создавать тебе проблем.
— Не будешь?
— Не буду. Я не хочу быть для тебя проблемой. Не представляешь, как я ценю, что ты заботишься о моей дочери. Как ценю твою помощь… что ты относишься к ней, как к своей.
— В нее невозможно не влюбиться, — с агонией в рваном шепоте.
В груди все сжимается.
Да.
Невозможно не влюбиться…
* * * * * *
Не представлял, что когда-нибудь буду так сохнуть по женщине. Хотеть ее до физической боли.
Восхищаться ее силой. Она жертвует своими интересами, страдает от ночных кошмаров. Да. Я слышал их. И все это ради того, что бы помочь мне. И она ни разу не жаловалась. Все держит в себе. Встает каждое утро и делает то, что нужно.
Она заслуживает большего. Самого лучшего. Я желаю ей обрести гармонию. Быть счастливой. Добиться того, о чем она мечтает. И если это не я, не со мной, то пусть. Если она видит свой путь и решение своих проблем в чем-то другом, это ее выбор. Но прежде чем уйти, она должна хотя бы попробовать. Дать мне шанс.
Дать нам шанс.
— Ты хороший отец. Лучший. У тебя все получается!
Ее голос приобретает ласковые оттенки. Мы все еще говорим об Анне.
— Благодаря тебе, — искренне улыбаюсь.
Рита помогла мне стать таким. Научила многому. Когда я начинал паниковать, успокаивала. Показывала, как надо делать.
Как купать дочку. Чистить ей глазки. Как носить и укачивать, чтобы успокоить.
Теперь, оставшись с дочерью один на один, я не был бы таким беспомощным.
Это правда.
— И ты справишься сам! — настаивает Рита.
Ладно, я понял. Она непреклонна в своем плане.
Но и я тоже.
— Не хочешь признаваться, не надо, — еще один мой шаг почти полностью сокращает расстояние между нами. Я ощущаю ее дыхание на своей обнаженной груди, потому что она не поднимает головы. — Я сам все вижу. Вижу твою реакцию, как только приближаюсь к тебе, — шепчу ей на ухо,
