на ковре-самолете со своим троном и приближенными, ездит по сцене на шахском автомобиле. Зрители так сопереживали мучениям имама и его семейства, что не обращали внимания на такие мелочи, а в особо трогательных местах весь театр рыдал и колотил себя в грудь. Рассказывают, что актеры, изображающие несимпатичные роли Шимра, Иезида, Убейдуллаха и их воинов, нередко бывают избиты толпою фанатичных зрителей.
Во всех мероприятиях, связанных с проведением Мохаррама, участвует все население того или итого квартала, или селения, грандиозные празднества устраивались в конце XIX в. в столице — Тегеране и в крупных городах. Особенно страстными поклонницами различных представлений тазийе являлись женщины; в силу своей эмоциональности в самых патетических местах драмы о Хасане и Хусейне они поднимали такой плач, что часто заглушали голоса чтецов-актеров. Удивительно для наблюдателей было то, что во время тазийе тысячная толпа, растроганная и потрясенная, начинала рыдать [Д.К., 1886, с. 538–539].
Немного найдется свидетельств отношения женщин к празднествам в период Мохаррама. Одно из них рассказывает о состраданиях женщин к безвинно погибшим Хасану и Хусейну, но также и о том, что женщины с большим удовольствием принимали участие в празднествах. В дни Мухаррама можно было вдоволь накуриться кальяна, пить щербет, «насладиться грызением аджиля (арбузные, тыквенные семечки, поджаренный горох, фисташки, орехи), выпить чаю — расходы на подобные угощения публики ложатся на владельца „такие“, только в месяц мухаррам все эти прелести „такие“ женщина получает сполна» [Д.К., 1886, с. 540]. Есть еще одно немаловажное обстоятельство, почему женщины ожидают празднеств во время Мохаррама. В помещении, где даются представления, женщины и мужчины находятся вместе продолжительное время, общепринятыми являются прогулки вне дома и в более позднее, чем обычно, время, когда через три часа после захода солнца невозможно пребывание женщин вне дома. Иногда в период Мохаррама устраиваются как бы такийе только для женщин, где они одновременно демонстрируют свою красоту и наряды; только во время Мохаррама допускается совместное хождение в баню, в номера. Такая относительно свободная манера общения в этот период дала основание считать Мохаррам не только трауром по мученикам Хасану и Хусейну, но и Праздником женщин:
Мухаррам пришел, и настал великий праздник женщин, Для сидевших по уголкам нашелся предлог… [Д.К., 1886, с. 538–539].
О трауре, глубокой скорби народа по мученикам также свидетельствует следующее. С давних времен существовал обычай, когда на храмовой площади играли музыканты — трубачи и барабанщики которых раньше называли амалее шукух, а в настоящее время — нагаре [Хосрови, 1973]. Махин Хосрови, наблюдавший церемонии нагаре в Мешхеде в 70-х гг. XX в., пишет, что музыканты считаются служителями храма, им отведено постоянное место — помост около восточных ворот храмового двора. Играли музыканты каждый день, а по свидетельству толкового словаря «Бурхан-е Кати» (1963), при Саффаридах (IX–X вв.) музыканты играли перед храмом три раза в день, при султане Санджаре (XII в.) — пять раз.
В 70-е годы XX в. музыканты играла во время Рамазана рано утром, в четыре-пять часов, в праздничные дни играли также вечером и перед заходом солнца. Но в дни Мохаррама музыканты в нагаре-хане никогда не играли [Хосрови 1973].
В проведении праздников, других памятных дат большое значение играет этикет, воспринятый из мусульманских вероучений, различных преданий и нравоучений, а также традиция, на которую влияли нормы обычного права. Это отразилось на ритуале проведения того или иного события. Все участники празднеств знают, как необходимо поступать в тех или иных случаях во время торжеств, хотя обычно ими руководят более авторитетные и уважаемые «предстоятели», которые, в свою очередь, пользуются различными наставлениями или сборниками проповедей. В одном из таких сборников говорится, что надо знать о том, что «на базаре служения нет товара дороже — рыданий. Рыдания — причина услышания молитвы, они повышают сан человека… Рыдания придают блеск зеркалу сердца и делают его способным к познанию бога и любви» [Бертельс, 1924, с. 26]. В большом сборнике проповедей, литографированном в Тегеране в 1227 г.х. (1860 г.), рассказывается, что, согласно преданиям, или будут плакать, кроме тех, которые плакали от божьего страха или о страдании почтенного господина мучеников, и поэтому он воспретил близким своим людям все свойственные отчаявшимся поступки, кроме рыданий.
Слезы — лекарство для всякой неисцелимой болезни, Рыдающие очи — источник благодати, Слезы счищают с сердца ржавчину тоски, И сердце становится зеркалом вечной красы. Слезы — напиток того, кто болеет горем, Слезы — противоядие от яда страданий. Пламя скорби разгорится в полымя, Если слезы не поливают на него воды. Как тогда воспламеняется сердце, Что от искры сгорает и душа и тело. Слезы — ценность райского сада. Слезы — звонкая монета прощенных грешников. Слезы — вода, жаждущих в Кербела, Слезы — врата разлученных… Слезы — цепь и стремление Хусейна, Бальзам для тяжких ран Хусейна. Слезы — жемчуга моря милосердия, Рыдающее око — ключ райских садов. Поэтому разумные люди придают цену слезам, Что сказал Аллах «и да плачет часто», Слезы приятны Аллаху, И поэтому Хусейн стал мучеником в Кербела, Не изумляйся, мой друг, этим речам, Сам Хусейн сказал: «Я убит рыданиями». Источник слез — престол Бога, Так как они льются из разбитого сердца. Если при такой высокой цене слез ты отнесешься к ним с презрением, ты сам жалок. В день суда все очи будут рыдать,
