лихвой. Прими это, иначе жертвы Алисы будут напрасны. Она старалась ради тебя.
В моей груди что-то медленно и больно растет. Это что-то не помещается в груди. Рвется наружу. Сжигает преграды. Плавит обиды. Превращает их в пепел. Эта девочка ломает свою жизнь, чтобы спасти мою. Где в этот момент находится чертова справедливость, которую все громко пропагандируют?! Где она?!
От беспомощности хочется орать, но я лишь поджимаю губы и стискиваю челюсти до противного скрежета зубов.
Костя отходит от окна и направляется к двери. Взяв за ручку, замирает.
Видно, что переламывает себя, чтобы повернуться.
— Вообще я… поблагодарить тебя хотел, что ты за Лиску заступился. Тупо, конечно, — усмехается. — Надо было мне сказать, и ничего, — очерчивает моей лицо пальцем в воздухе, — этого бы не было. Но, спасибо, что не оставил её в тот момент.
Отводит глаза. На лице появляются красные пятна. Прочищает горло.
Вместо ответа киваю.
Дверь за ним закрывается, а я погрязаю в мыслях.
Систему не победить.
Кто мы?
Ничто перед властью.
Никто перед властными.
Эпилог
Некоторое время спустя
POV Алиса
Я прячу нос в шерстяном шарфике, убираю руки в карманы парки и посматриваю на дорогу. Уже около пяти минут мнусь около ворот лицея в ожидании Костика. Вчера мне директриса передала телефон. Родители наконец-то вспомнили о том, что у них есть дочь. Единственный номер, который мне доступен – брата. Для остальных запрет. Выхода в интернет нет. Наверное, так Мария Степановна решила сделать подарок на новый год. Она умеет создавать иллюзию заботы. Айфоном она напомнила о моем положении пленницы в их семье. Будто я могла забыть…
Первый месяц в лицее был ужасным. Сейчас не лучше, но я уже привыкла.
Подруг у меня нет. Я просто не иду на контакт ни с кем. Не вижу в этом смысла, ведь все, что мне дорого, потом летит в пропасть.
Если они хотели наказать меня, то у них прекрасно получилось. Я чувствую себя одинокой, брошенной посреди поля для выживания.
Тяжело вздыхая, смотрю на то, как чистенькая BMW Костика появляется в поле зрения. Не знаю, что именно испытываю в этот момент. Наверное, злость и разочарование. Если бы можно было отказаться от общения с ним, то я так и поступила бы. Но что-то внутри меня пока протестует и просит его выслушать.
Машина останавливается в метре от меня. Ноги не повинуются, да и не нужно. Костик сам проявляет инициативу. Как всегда…
— Лиска, — выскакивает из авто и сгребает меня в объятия. — Рад тебя видеть!
Ничего не произношу, чувствуя, как бьется мое сердце. Оно безумно радо, потому что истосковалось не только по брату, но и по Илье с его семьей. Неуверенно обнимаю его в ответ. Вроде родной и в то же время, словно не мой брат вовсе. Всего несколько месяцев прошло, а будто целая вечность.
— Садись, — открывает передо мной дверь.
Послушно опускаюсь на сиденье. В салоне тепло. Пахнет парфюмом Кости, и на меня тут же накатывают воспоминания. Достаю руки из карманов и начинаю дергать за резиночку, что не укрывается от взгляда брата. Он тут же сводит брови на переносице.
— Ты не рада? — поворачиваюсь к нему и пожимаю плечами.
Я и раньше была не многословна, а теперь редко подаю голос. Только на занятиях, когда спросят. Соседка по комнате – Мия, говорит, что в лицее становятся сильнее, но я с ней не согласна. Я превращаюсь в улитку, которой удобно прятаться в любых непонятных обстоятельствах.
— Мария Степановна сказала, что если вы с ней договоритесь, то по окончанию этого года ты вернешься домой.
Хмыкаю. Нет. Уж лучше в лицее, где нет постоянно мозговой пилешки.
— Почему ты молчишь? — дотрагивается до пальцев, которыми я перекатываю по запястью резиночку.
— Я не знаю, что тебе сказать, Костя, — устало вздыхаю. — О чем нам говорить? У тебя ведь все хорошо. Я там, где я есть.
— Что ты этим хочешь сказать, Алиса?
Недоволен. Скрипит зубами и нервно проводит пятерней по волосам, от чего они игриво пружинят ему на лоб. Красивый. Кажется, стал еще притягательнее после прощания на вокзале.
— Наверное то, что мы с тобой по разные стороны, Кость.
— В каком смысле?
— Ты выбрал родителей, а я… — пожимаю плечами. — У меня теперь другой путь. Домой я не вернусь.
— Алиска… Ну ты чего? Мать отойдет и…
— Нет. Ссылка дала мне понять, какое место в их жизни я занимаю.
Глупо было не видеть раньше. Родители изначально ставили на Костика, а я на его фоне лишь симпатичное приложение. Не более.
— Ты меня не простила, да?
— Ты выбрал себя, Костя, разве я могу тебя винить за это? — отворачиваюсь к окну.
— То есть, да, — машина плавно съезжает с места, и я вопросительно смотрю на брата.
О том, что меня куда-то повезут, речи не шло.
— Я договорился, что свожу тебя в город. В кафе.
Словно угадывая мои мысли, отвечает Костик. Я складываю руки на груди. У меня нет желания ехать в город и видеть, что там кипит жизнь. Все сладкие дни свободы стойко ассоциируются у меня с Ильей. И это больно. Прикусываю губу, чтобы не дать волю слезам.
— У него все нормально. Все так же капитан баскетбольной команды. Сестрица съехала в общежитие. Мамка смотрит за малыми. Как ты и хотела, — не смотрит на меня, но по тону понятно, как брат относится к семье Северских.
Значит, папа сдержал слово и помог с органами опеки. От этой новости губы дергаются в подобии улыбки. Всю грудную клетку затапливает приятным теплом. Мы тем временем останавливаемся около
