– Меня это беспокоит, – заявила КМ. – Я не хочу видеть Ди страдающей.
– Ну, так постарайся быть в другом месте, когда она начнет страдать.
– Вот охренительно мудрый совет!
Рита взглянула на нее в упор:
– А кто ты такая? Командир ее отряда скаутов? КМ отважно приняла вызов:
– Я ее подруга.
– Если так, почему бы тебе не пойти со мной обратно и не выступить рефери в честной схватке? Тогда ты сможешь проследить, чтоб Ди не пострадала. А будет охота, можешь и сама поучаствовать: я очень либеральна в плане мордобоя. – Рита угрожающе на двинулась на нее. – Но если тебе в лом такой расклад, советую заткнуть свой клюв, потому что мне надоело слушать, как он щелкает.
КМ, однако, не желала сдаваться и твердо стояла на месте. Рита легким толчком отбросила ее назад на фут:
– Ты что-то хочешь добавить?
– Я в твои дела не лезу. Ну тебя к черту! – отступая, огрызнулась КМ.
– Ответ принят, – сказала Рита.
* * *
В представлении Аарона, Куба никак не ассоциировалась с хвойным лесом, и он был удивлен, обнаружив, что дорога к охотничьей хижине полковника окружена не пышной тропической растительностью, а рослыми темно-зелеными елями, более характерными для девственных лесов американского Северо-запада. Воздух был прохладен, и Аарона начала бить дрожь – он не взял с собой одежды, подходившей для горного климата в районе Матансаса. Его даже несколько развеселила мысль о том, что если бы он заранее предусмотрел такое отклонение от главного маршрута поездки, он привез бы на Кубу твидовый костюм, хотя благообразность этого наряда плохо гармонировала с задачей, которую ему предстояло выполнить.
Дорога уперлась в ворота, над которыми был укреплен щит с изображением вставшего на дыбы красноглазого оленя. Независимо от того, был ли этот герб порождением полковничьего воображения либо фамильным наследием, он однозначно указывал на заносчивый и тщеславный характер своего обладателя. Ворота, сооруженные из досок и толстой проволоки, были заперты на замок. За ними дорога сужалась в пешеходную тропу, которая круто уходила в гору и исчезала среди деревьев. Сквозь сплетение ветвей пробивался свет, но Аарон подумал, что на таком расстоянии вряд ли кто-нибудь услышит его крик. Он прошел вдоль забора, рассчитывая найти лазейку, но ничего не нашел и уже было собрался лезть через верх, когда позади него прозвучал мужской голос:
– Эй, там, а ну отошел от ограды!
Отдавший этот приказ человек – как догадался Аарон, слуга полковника – был молод и невысок ростом, с очень белыми, коротко стриженными волосами. В руках он держал странного вида винтовку, направив ее в грудь Аарону.
– А, это ты, – произнес человек, сбавляя тон. – Ты его принес?
Столь неожиданная реакция навела Аарона на мысль, что слуга его с кем-то спутал.
– Да, я его принес, – сказал он, не желая до поры развеивать эту иллюзию.
– Отлично! – Слуга взял винтовку на плечо. – Босс будет рад покончить с этим делом.
Он подвел Аарона к воротам и, перебирая связку из нескольких дюжин ключей, скосил на него глаз:
– Я могу на него взглянуть?
– На него? – растерялся Аарон.
– Ты что, под кайфом? – Слуга взглянул на него, прищурившись и поджав губы, отчего его рот – очень маленький и изящный по контрасту с прочими топорными чертами лица – практически исчез из виду. – Я о пистолете! Ты же сказал, он у тебя с собой.
Теперь вопрос стоял таким образом: если слуга имеет четкое представление об оружии, которое должны были принести, он легко разоблачит обман и тогда Аарону придется его застрелить, что было крайне нежелательно, поскольку выстрел предупредит полковника. С другой стороны, если сейчас ничего не предъявить слуге... Решившись, Аарон медленно извлек из кармана кольт. Слуга уставился на него с жадным интересом:
– Это он самый? Кольт Боба Чэмпиона?
Аарон не счел уместным это отрицать и сказал «да».
– Рэй так его расписывал, что я бы не удивился, окажись он из чистого золота.
Не спросив разрешения, слуга выхватил кольт из руки Аарона, опешившего от такой прыти. После этого он полуприсел, широко расставив ноги, и сделал вид, будто стреляет по воображаемым целям в глубине леса, слюняво пфукая в подражание звукам выстрелов. Напфукавшись вдоволь, он подмигнул Аарону:
– Похоже, пяток ниггеров ухлопал.
– Я не думаю, что полковник был бы доволен, увидев, как вы ведете себя в присутствии его гостя, – сказал Аарон. – Если будете продолжать в том же духе, я сообщу ему о вашем поведении.
– Да что это с тобой? – слуга попятился. – Башню заклинило?
– Будьте любезны вернуть мне оружие. Иначе я сейчас же поеду в город и заявлю властям о его похищении.
– Не знаю, стоит ли вообще пускать тебя в дом. Похоже, ты на чем-то приторчал.
– Я отнюдь не собираюсь торчать здесь до утра. Мне нужно срочно переговорить с твоим хозяином. – Аарон протянул руку: – Дай мне пистолет.
Слуга неохотно вернул кольт и начал возиться с замком.
– А за тобой надо приглядывать – мало ли что вы кинешь.
Распахнув наконец ворота, он отвесил шутовской поклон.
Пока они поднимались по тропе к дому, развязный малый не переставал донимать Аарона пошлыми шутками.
– Ты мне и в прошлый раз не понравился, – говорил он, – но тогда хоть вел себя по-человечески, а не кривлялся, как гунявый педик... Что, я угадал? Ты, наверное, замужем? Смотри, найдется СПИД и на твою жопу.
Эти ничем не обоснованные и не вполне понятные Аарону выпады очень мало его занимали. Оказавшись внутри ограды, он совершенно успокоился – и утешился – мыслью о неизбежности того, что должно вскоре произойти. Хотя воспоминания о Сьюзен по-прежнему давили на сердце тяжким грузом, теперь их уже перевешивала холодная ярость, нараставшая по мере того, как приближался момент его встречи лицом к лицу с полковником Резерфордом. Интересно, что будут выражать его глаза в последнюю минуту перед смертью?
Впереди из-за деревьев выступили контуры дома с горящим во всех окнах светом. На поверку он оказался гораздо больше, чем представлял себе Аарон со слов Сьюзен: неуклюжее, но довольно внушительное строение с просторной верандой, на которой были в беспорядке расставлены самодельные стулья. При взгляде снизу, с тропы, этот дом, огражденный бастионами гранитных валунов и частоколом вековых елей, казался древним языческим храмом, плотью от плоти самого леса, хранителем этого места, принявшим форму многоглазой бревенчато-смоляной головы с горящим внутри жарким печным пламенем, тогда как девять десятых его чудовищного тела оставались скрытыми под землей.
Перед ступеньками крыльца слуга придержал Аарона, упершись рукой ему в грудь:
– Майор у себя в кабинете. Ты подождешь его на первом этаже, но не вздумай шляться по дому и ничего не трогай. Все понял?
