и, смутившись, тут же отвела глаза.
Возьми же себя в руки, тряпка!
— Что, даже не будешь обвинять в том, что я похищаю и ем грудных детей на завтрак?
— Нет.
— Ну, тогда я даже не могу предположить, что же тебя привело сюда.
— В прошлый раз ты забыла в моей машине это, — он достал из кармана и протянул мою белую пуховую рукавичку. Я тупо на неё уставилась. — Сначала я подумал, что ты специально оставила. А потом решил всё-таки вернуть.
— Спасибо огромное, не знаю, что бы я без неё делала, — совершенно серьёзно сказала я и забрала из его рук свою пропажу, а Ян засмеялся. — Кстати, бдительная соседка мне доложила, что вчера видела тебя у нашего дома. Это правда?
— Правда.
Волна жара прокатилась от пяток до кончиков ушей.
— Имей в виду, она взяла тебя на заметку, и если ты у неё что-нибудь сопрëшь, она с меня спросит, — предупредила его я.
— Это та экстравагантная пожилая дама с боевым раскрасом?
— Да. Незабвенная Олимпиада Андреевна.
— Хорошо, — усмехнулся он, — обещаю, обворовывать твою соседку я не стану.
Мы помолчали. Когда я уже собиралась попрощаться и отбыть к месту жительства, Ян, словно решившись, вдруг снова начал:
— Майя, ещё я хотел тебя увидеть… вернее удостовериться… — тут он не успел договорить, потому что к нам, активно привлекая к собственной персоне внимание, приближалась моя однокурсница Марина Субботина: громко и вызывающе стуча каблуками и издалека маша рукой как матрос-сигнальщик.
Я закатила глаза. Мы с ней не то, что подругами никогда не были, меня просто бесили её жажда проехаться ядовитым комментарием по всем и каждому, включая своих приятельниц, с которыми она только что мило щебетала. Темы разговоров сводились к тому, кто с кем спит, за сколько и что купил, и какую убогую шубу насосала просто проходящая мимо произвольно выбранная жертва. Словом, настоящая гадюка. Ну, в смысле, вид — Гадюка Настоящая. Ещё на первом курсе она набивалась нам с Федькой в подруги: он сразу влился в элитный эшелон нашего учебного заведения по праву рождения в буржуйской семье, а Марина носила титул наследницы папиной колбасной империи, поэтому вращались они одних и тех же кругах. Что до меня, то я по меркам составляющих те круги важных персон считалась почётным нищебродом, но поскольку с Федькой нас разлучить представлялось почти невозможным, он вращал там и меня.
С Маринкой мы какое-то время немного общались, но её привычка за глаза комментировать особенности внешности и финансовой обеспеченности (в основном по части кто сколько и у кого за сколько) почти всех окружающих нас каждый день людей сначала страшно утомляла, а через некоторое время начала внушать чувство стойкой неприязни.
В общем, однажды Марина в очередной раз превзошла себя по части злословия в адрес очередной жертвы (хотя, возможно, и вовсе не невинной), а у меня то ли случился приступ ПМС, то ли просто день не удался, и я не сдержалась. Марина же решила, что я прониклась к ней глубокой завистью, и классовый антагонизм встал непреодолимой преградой на пути к нашим тёплым дружеским отношениям. И то, слава богу. Но так или иначе вышло грубовато, в связи с чем меня некоторое время грызло чувство вины, которое, впрочем, скоро улетучилось стараниями самой же Субботиной: змеи, как оказалось — твари на редкость злопамятные.
С тех пор ко мне она питает какую-то особенную страсть. Стоит мне купить любую шмотку, сумку, телефон — короче, неважно какую вещь — Марина с маниакальным ажиотажем сначала со всеми обсудит эту новость, обсмеëт, задолбëт своими подковырками, а потом купит подобную, но другого цвета и в пятьдесят раз дороже. Временами это походило на абсурдную войну Эллочки-людоедки с Вандербильдихой за одним единственным исключением: папочка колбасный магнат был у Маринки, а не у меня. Сначала меня это дико бесило, но потом я решила относиться к ситуации философски, как к неизбежному злу, и старалась не обращать внимания на очередной этап Субботинской «священной войны» со мной. Впрочем, к открытым боевым действиям Марина никогда не переходила, а вопросы почему и зачем на эту тему волновать меня тоже давно перестали.
Короче, она как обычно вовремя, и снова ей не дает покоя то, что у меня что-то есть (в данный момент — кто-то: неизвестный таинственно-прекрасный брюнет, хотя он есть вовсе не у меня), а у неё — нет, и срочно активизировалась.
— Майечка, приветик! Классный жилет. Бурундучьи попки? Супер. Кстати, как дела?
Мариночка демонстративно качнула новомодной авоськой, сложила губы бантиком и метнула взгляд на Яна.
Бурундучьи попки. Типа шутка юмора. Вот сука.
К чести оборотня, на «шутку» он никак не отреагировал. Даже бровью не повел. Гадюка не расстроилась, хотя и наверняка ожидала оваций.
— Дела — просто класс, — невозмутимо отозвалась я.
Мои дела? Да ну что вы, какие там дела! Интерес Субботиной сейчас безо всякого сомнения — Ян. Вон как уставилась на него с хищной улыбкой.
— Ты не познакомишь меня со своим другом? — лихо пошла в атаку Маринка.
Конечно, ведь иначе ты не отвяжешься.
— Ян, познакомься, это моя однокурсница Марина. Марина — это Ян.
Он вежливо улыбнулся Гадюке и недоуменно глянул на меня. Я едва заметно пожала плечами, всем своим видом показывая, что ничего не могу поделать в этой ситуации. Обстоятельства непреодолимой силы. Форс мажор, так сказать.
— Очень приятно, — Субботина оскалилась ещё шире. — Тоже постигаешь науки в нашей Альма матер? — дала старт светской беседе она и развернулась к Яну.
Она совсем спятила, что ли? По нему разве не видно, что он не студент? Ах, ну да. Тема совсем неважна, главное — начать, а потом глазками хлопать и восхищаться. И на Майечку мимоходом ведëрочко помоев не забыть плеснуть. Известная схема.
— Нет, я здесь учился, но уже давно окончил университет, — вступил в обмен любезностями Ян, но невооруженным взглядом было видно, что Гадюка начинает его раздражать.
— Правда? А на каком факультете? — не унималась она.
Ну что ж, пусть побеседуют вдвоём, а мне политесы разводить некогда, и самое время удалиться. Спасибо тебе, Марина. Удачи, Ян.
— Ну, я, пожалуй, поеду — очень тороплюсь. Всем пока, — с притворным сожалением в голосе сказала я, собираясь без боя «подарить» оборотня припадочной маньячке (она наверняка знает толк в преследовании — он оценит!), и уже направилась к своей машине, как вдруг Ян решительно шагнул ко мне и взял за руку. От его прикосновения я вздрогнула и удивлённо на него посмотрела.
— Майя, подожди, пожалуйста, мне нужно поговорить
