готовые вобрать в себя все то, что я должен им сказать, не прикидывая, верно это или нет.
В этом и заключается одно из величайших переживаний жизни — когда все неправильное начинает расплавляться перед вашей бдительностью.
Ваша бдительность, ваша осознанность, ваша способность к медитации подобны лучам солнца для капель росы: все, что не нужно, испаряется. Вам не надо решать, что правильно, а что неправильно; неправильное исчезает само по себе, а то, что осталось, правильно.
Это совершенно новый путь существования.
Но люди уже сложили мнение о том, что хорошо, и о том, что плохо; надо делать то, что хорошо, а то, что плохо, делать не надо. Но до сих пор они продолжают делать то, что плохо, а то, что хорошо, не делают.
Даже такой человек, как святой Франциск, говорит: «Помоги мне, Господи, потому что я продолжаю делать то, что не должен, и избегаю делать то, что должен. Помоги мне!»
Такой человек, как святой Франциск… То же самое говорил и святой Августин, только немного другими словами: «Господи, позаботься обо мне. Я недостаточно силен для того, чтобы делать то, что правильно. Ты должен дать мне силу для этого. И я настолько слаб, что мне ничего не стоит поддаться искушению делать то, что неправильно. Помоги мне и защити меня».
Весь вопрос в том, что это святые; что же тогда говорить о простых человеческих существах? Как поведут себя они? Они почти всегда будут поступать неправильно. Естественно, они чувствуют себя виноватыми, жалкими — грешниками. Они падают в своих собственных глазах, теряют самоуважение. У них нет чувства, собственного достоинства, а если они сами не считают себя достойными, то кто же другой так будет считать?
Если вы не уважаете сами себя, вы думаете, кто-то другой будет вас уважать? Если вы сами считаете себя никчемным, то вы будете удивлены: если вдруг кто-то подумает, что вы чего-то стоите, то вы начнете доказывать, что «нет, вы не правы, я никчемный».
Именно это и сделали для вас ваши религии — ни уважения, ни достоинства, ни гордости от того, что вы человек. Эти понятия не имеют ничего общего с эго; на самом деле, эго и нужно потому, что эти понятия отсутствуют.
Эго — это ошибочная замена реальному достоинству. Когда человек полон достоинства, его невозможно оскорбить, его невозможно перестать уважать. Вы можете относиться к нему неуважительно, но вы увидите, что это его не задевает, это вне вашей досягаемости.
Дионисий любил говорить: «Меня можно убить, но оскорбить меня нельзя». Сам Александр Великий ездил встречаться с Дионисием. Он направлялся в Индию, а Дионисий жил на границе Греции, буквально в двух милях в сторону от главной дороги.
Александр захотел, чтобы Дионисий прибыл к нему — что можно было ожидать от человека, подобного Александру. Он послал гонцов к Дионисию: «Александр Великий хочет видеть тебя; он хочет встретиться с тобой, и мы прибыли, чтобы доставить тебя к нему».
Дионисий ответил: «Скажите Александру, что истинно великие не называют себя великими. Если он хочет знать, что означает величие, он должен прибыть сюда сам. Передайте ему также, что ‘живым меня никто не сможет сдвинуть с этого места; меня можно доставить мертвым, но это будет уже не Дионисий. Если ты хочешь увидеть Дионисия, ты должен прибыть сюда’».
Когда это послание достигло Александра, он был немного шокирован и обижен, но также и заинтригован, и очень заинтересовался: что это за человек? А люди, которые к нему прибыли, сказали: «Это хорошо, сэр, что вы не едете, потому что этот человек все свое время проводит, лежа обнаженным на берегу реки. У него только один товарищ — собака, сидящая рядом с ним. И если вы не обидитесь, мы бы хотели вам сказать, что для вас будет лучше не появляться там, потому что время от времени он разговаривает и с собакой. Этот человек может быть сумасшедшим!»
Но все, что сказал Дионисий, эти люди передали Александру. Александр сказал: «Как бы то ни было, это всего лишь вопрос двух миль. И я хочу довести дело до конца; я не хочу всю жизнь мучиться вопросом, что за человек был этот Дионисий. Я так много о нем слышал; с самого рождения я слышу о нем».
Его учителем был Аристотель, а Дионисий непрерывно нападал на него. Аристотель дал определение человеку — «двуногое животное». Дионисий поймал птицу, оборвал все ее перья и послал Аристотелю с запиской: «Это то, что ты называешь двуногим животным, — это человек?»
Эту птицу доставили в тот момент, когда Аристотель учил Александра. С того времени Александр заинтересовался этим человеком. Дионисий просто сокрушил это определение Аристотеля — что человек есть двуногое животное. Прислав ему двуногое животное, Дионисий доказал: «ты не прав».
Затем Александр услышал, что Дионисий днем ходил с зажженной лампой и заглядывал всем в лица. Александр спросил, что он искал, и узнал, что Дионисий ответил: «Я ищу человека. Я вижу только толпу, а человек потерян».
Говорят, когда Дионисий умирал — по одну сторону от него сидела собака, а по другую стояла его лампа, — кто-то спросил его: «Дионисий, ты умираешь. Будь любезен, скажи нам, чем завершился поиск всей твоей жизни? Ты нашел человека или нет?»
Дионисий ответил: «Да, я могу кое-что сказать. Я не нашел человека, но одно я могу оценить по достоинству — никто не украл мою лампу. По крайней мере, я могу сказать о человечестве то, что люди не так уж и плохи: никто из них не украл мою лампу! Я всегда опасался, что кто-нибудь украдет ее; вероятно, благодаря собаке никто на это не осмелился».
Александр поехал к Дионисию и увидел то, что ему описывали: Дионисий лежал обнаженным — он был красивым человеком и очень сильным, — а собака сидела возле его головы. Он не встретил Александра, как полагается встречать императора, завоевателя мира. Он даже не встал. Александр вынужден был представиться: «Я Александр, я пришел повидать тебя».
Дионисий сказал: «Хорошо, можешь меня повидать. А вот у меня нет совершенно никакого желания видеть тебя». И он спросил собаку: «А ты? Если ты хочешь увидеть Александра Великого, то вот он! Этот
