начали падать…
Глава 14. Про тринадцатую школу.
- Как думаешь, живой? – спросил женский голос.
- Вроде дышит, - ответил ему мужской.
- Вроде или дышит?
- Вроде дышит.
Последнее, что помню – чувство свободного падения. Солнце ещё высоко, ветер холодит моё роскошное тело, и я верхом на казачьем силовом костюме Яросрыва Неврозова падаю куда-то в тверские леса.
Помню, как начал орать на подлёте. Помню, как меня начали хлестать верхушки деревьев. Помню, как обрадовался, когда понял – мы теряем скорость, подлесок тормозит нас будто паутина, и мы не разобьёмся! А потом уже не помню. Потом я, по ходу дела, приложился головой о дерево.
- Что будем делать? – спросил мужской голос.
- Не знаю, - ответил женский. - Попробуй его пнуть.
- Я тебе сейчас, блядь, пну, - сказал я и кое-как разлепил глаза.
Я увидел кусочек вечернего неба и кроны деревьев. Я лежал на спине в позе морской звезды; широко раскинув руки и ноги. Мне было мягко. Тыльной стороной ладони я чувствовал что-то чуть ли плюшевое.
Мох! Благословенный тверской мох, ты спас меня!
- О-о-о-о, - я сел и огляделся по сторонам.
Никого. Только бомбожопицы сидят в паре метров от меня. Бедняжки, им ведь тоже досталось. Так! Ну и где, спрашивается, та сволочь, что собиралась меня пнуть!? Или то были глюки?
- Живой, - облегчённо сказал женский голос, и я принялся вращать головой в поисках источника звука.
- Живой, - подтвердил мужской голос. – Вот только видок у него, конечно, так себе…
- Эй!? – заорал я. – Вы где!?
- Кого он зовет-то?
- Не знаю. Может, у него шок? Или головой приложился?
- Никакой у меня не шок! – я вскочил на ноги. – Покажитесь!
Голоса затихли. И без того глазастые бомбожопицы вытаращились на меня что есть мочи.
- Он что, понимает нас? – спросил женский голос.
- Судя по всему да. Э-э-э… хозяин?
Левая бомбожопица поднялась на все лапки и подошла чуть ближе.
- Хозяин, ты меня слышишь?
Ох ё-ё-ё-ё… Помню, как на федеральных каналах любили обсасывать истории про электриков, которые после удара током внезапно начинали шпарить на шумеро-аккадском и клингоно-дотракийском. Неужели что-то подобное случилось и со мной!? Или это всё-таки бомбожопицы говорят по-человечьи?
- Слышу, - ответил я. – Так. Погоди. Это я сейчас разговариваю на вашем языке или вы на моём?
- Ты на нашем, - ответила… ответил Левый.
- А почему?
- Есть предположение. Хозяин, ты только не пугайся.
- А я и не пугаюсь.
Я присел на корточки и протянул к Левому руку, чтобы тот вскочил мне на ладошку и тут… тут я, собственно говоря, и увидел свою руку. Тёмно-болотного цвета со светло-зелёными завитушками; прям как у незабвенной Брусники.
Так.
Скачки из тела в тело продолжаются? Мало было запихнуть меня в нищего дрыща Илью Ильича Прямухина, теперь боги решили, что я буду спасать их мир от лица клюкволюда? А чо сразу не в пчелу-то?
Жу-жу-жу…
Жу-жу-жу-жу-жу…
Пару секунд я рассматривал руку и переваривал новые вводные, а затем перевёл взгляд на то место, где я лежал. Ага. Теперь понятно. Всё вокруг, - по правде говоря кроме мха там ничего и не было, - было покрыто ровным слоем мутагена.
Твою-то мать. Я упал на керхер, керхер треснул, протёк, мутаген вытек, мои гены рандомным образом преобразовались и теперь я зелёный лесной болван, который ко всему умеет разговаривать с животными.
Хотя стоп!
Почему с «животными»? С химерами!
Как там было в пророчестве? «Племя клюкволюдов поведёт Избранный, который научится общаться с химерами. Избранный будет понимать их, разговаривать с ними, а конце концов научится их приручать».
- Хозяин, не переживай, - подала голос Правая.
- Да я и не переживаю, - я улыбнулся и прислушался к ощущениям.
Так же, как пару дней назад я нащупал в себе мезень, теперь я нащупал кое-что ещё. И если мезень чувствовалась как что-то взбалмошное и искристое, - такой прям, блядь, фейерверк в ночи, - то вот эта новая тема была… спокойной. Спокойной, свежей, природной. А ещё как будто бы зелёной.
А у клюкволюдов есть свои маги? А если есть, то какие они? Что-то типа друидов?
Я сконцентрировался на своей новой зеленой магии и попытался сделать… да хоть что-то. Получилось. Прямо у моих ног сквозь мох пробился махонький росточек какого-то то ли куста, а то ли дерева.
Вот только маны я при этом слил чуть ли не половину. Так. Теперь я не только продвинутый иллюзионист, но и агроном-любитель, покоритель химер и дважды Избранный. Нужно срочно искать племя Мохобора и предъявлять свои права. Женитьба на Лишайе, конечно, не впечатляет, но я что-нибудь придумаю.
- Хозяин, ты в порядке?
И тут вдали раздались крики. Явно человечьи.
Не знаю, кто там орёт, но оставаться одному в лесу полном химер – так себе затея; нужно бежать к людям.
- На место, - скомандовал я бомбожопицам и те подчинились.
Я поправил лямки прохудившегося керхера, - всё-таки там телефон и флешка, - и побежал на шум.
- Отойдите! – кричал сорванный мужской голос. – Не трогайте меня!
- Окружай его! – кричали другие. – Окружай! Ты кто!? Что ты тут делаешь!?
- Отойдите!
- Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Я выскочил на небольшую полянку и застал презабавнейшую картину. В ней было прекрасно всё. Прям вот абсолютно всё; даже не знаю, с чего лучше начать.
Хммм… Итак:
Посередь поляны лежал и искрился раздолбанный экзоскелет, а рядом с ним в истерике метался подъесаул Неврозов. Без силовой брони Яросрыв оказался тощим, костистым и чуть горбатым; таких обычно называют сутулыми собаками. Казаком явно овладела паника. Он то орал «Отойдите!», то махал руками, то визжал, а то вдруг падал на корточки и начинал остервенело расчесывать лицо.
Со всех сторон на Неврозова наступали клюкволюды. В основном это были молодые парнишки с копьями наперевес – мускулы напряжены, моськи серьёзные, в глазах пожар.
Ну а чуть в сторонке, меж двух мохнатых ёлок собрался весь цвет клюкволюдского комьюнити – Мохобор, Брусника, Лишайя и Чага. И что самое, - самое-самое-самое, - угарное, так это… ох, блядь… это даже не вишенка на торте, это икорочка на тарталетке.
Короче, вопреки голожопому дресс-коду племени, Чага был облачён в чёрный праздничный костюм,
