к стоявшему почти в руинах дому метнулись чёрные тени и беззвучно влились в дверной проём. За ними вошёл высокий человек с мечом на перевязи. Он на мгновение задержался на пороге, вглядываясь в темноту, но потом где-то внизу раздался шум и крики, а потом совсем рядом вспыхнул факел.
— Сюда, Марк! — услышал он женский голос и пошёл за ним.
Он спустился в сырой подвал, где несколько человек держали за руки поставленных на колени мужчину и женщину, а на полу валялась сделанная из соломы кукла, завёрнутая в одеяло.
Подойдя к схваченной лисами женщине, он взял её за волосы и, приподняв голову, заглянул ей в лицо.
— Это камеристка старухи. Доставьте обоих в лисий замок! — распорядился он. — Возвращаемся, Тиён!
В это время в большой спальне, заваленной игрушками, было полутемно. Одинокая свеча, стоявшая на столике у окна, освещала кукол, лошадок и деревянных рыцарей, испуганно смотревших из темноты на даму де Латур. Она сидела на краю кровати, где лежал мальчик в белой рубашке, и задумчиво смотрела на него. Дверь скрипнула, и на пороге появился высокий человек с длинными жёлтыми волосами и крючковатым носом.
— К ритуалу всё готово, — сообщил он, входя.
За ним следовал невысокий приземистый человек с маленькими злыми глазками.
— Он крепко спит, — сообщила дама, поднимаясь. — Я хочу присутствовать и увидеть всё своими глазами.
— Боитесь, что я не передам вашу просьбу моему господину? — ухмыльнулся высокий.
— Боюсь, что он снова её не услышит.
— Ну, на сей раз даже в этом случае ритуал не будет таким уж бесполезным, потому что ваш сын Тьери поднимется ещё на одну ступеньку ближе к вожделенному титулу.
— Хватит пустых разговоров! — прервала его дама. — Скоро сыщики поймут, что их обманули, и вернутся. Боюсь, что к тому моменту они уже не склонны будут изображать галантность и ворвутся сюда всей толпой. К тому времени вас здесь быть уже не должно, как и следов ритуала, включая останки жертвы.
— Тогда поторопимся! — воскликнул колдун, жестом указал своему помощнику на спящего ребёнка и вышел.
В подвале городского замка де Фортена было просторно, высокий тёмный потолок поддерживали арочные своды, а у стен громоздились ряды ящиков, запертых сундуков и бочек. Этой ночью в центре самого большого зала стоял стол, застеленный траурным муаром, на углах которого уже были установлены чёрные свечи.
Пока подручные колдуна готовили жертву, а Садорим раскладывал перед собой принадлежности для ритуала, дама де Латур прошла в угол, откуда всё было хорошо видно, и села в кресло, установленное за пределами мелового круга, начерченного на каменном полу.
Когда всё было готово и спящего мальчика уложили на стол, Садорим начал ритуал. Он снова со всей сосредоточенностью насыпал в кубок горсть соли и окропил водой всё вокруг, потом бросил в чашу с углями пучки трав, от которых по залу поплыл синеватый ароматный дым, после чего его помощники зажгли стоящие по углам свечи.
Взглянув на закопченный потолок, колдун затянул свой жуткий гимн и взял со стола нож с чёрной рукояткой. Он занёс его над жертвой и возвысил голос в страстном призыве. Его рука напряглась и готова была опустить поблескивающее в свете свечей лезвие на горло ребёнка, как вдруг произошло нечто странное.
Мальчик открыл глаза, и его красные злые зрачки взглянули прямо на Садорима. Он странно выгнулся, подскочил и вцепился зубами в запястье колдуна. Тот завопил, собираясь оттолкнуть его, но с ужасом почувствовал, как детские зубы удлиняются, всё глубже вонзаясь в плоть. Лицо ребёнка странно вытянулось, и сам он стремительно увеличивался в размерах, меняя очертания и обрастая густой чёрной шерстью.
Вопль дамы де Латур перекрыл грозное рычание адского зверя, и она, вслед за перепуганными подручными колдуна бросилась к лестнице, ведущей наверх. Садорим рванулся, но хватка зверя не ослабевала, и он лишь сдёрнул его со стола на пол и сам упал на колени. На какое-то мгновение зверь выпустил его окровавленное запястье и, задрав вверх длинную узкую морду, издал протяжный леденящий душу вой, после чего бросился на спину в ужасе отползающему колдуну.
Его сигнал был услышан, и едва дама де Латур, растолкав помощников колдуна, распахнула входную дверь дома, чтоб сбежать, на неё налетело что-то чёрное и сбило с ног. Откатившись по каменным плитам, она в ужасе смотрела, как в нижний зал врываются беззвучные тени. Они схватили её сообщников и над ней навис человек в чёрном костюме и маске, до глаз закрывающей его лицо.
Когда Марк вошёл в нижний зал дома де Фортена, всё уже было кончено. Колдун Садорим с толстыми повязками на руке и шее, на которых уже проступили кровавые пятна, сидел на полу и уныло подвывал. Рядом связанные по рукам и ногам лежали его подручные. Дама де Латур тоже была связана и сидела тут же, испуганно глядя по сторонам. Возле неё стоял, застёгивая камзол довольный собой Туйгун. На его руках и лице виднелись пятна подсохшей крови.
— Мы здесь закончили! — гордо сообщил он. — Я его покусал, но не сильно. Думаю, больше ему не захочется вызывать демонов и обижать маленьких мальчиков.
— Молодец, — одобрил Джин Хо, появившись из-под лестницы, и взглянул на Марка. — Внизу всё осталось, как было. Можешь вызывать своего приятеля-мага. Пусть полюбуется, как они обустроили подвал для вызова своего рогатого хозяина. Эй, придурок! Не скажешь, кого вызывал?
Он подошёл к Садориму и присел рядом на корточки, а потом зарычал, продемонстрировав длинные острые клыки. Колдун с ужасом отпрянул, но к нему уже приблизилось лицо, превращающееся в белую лисью мордочку.
— Лучше ответь ему, — посоветовал Марк, — иначе я оставлю тебя в окружении этих милых ребят. Они до жути любят лакомиться человеческой печёнкой!
— Я скажу! — забормотал Садорим, отползая назад. — Я вызывал демона по имени Астабертос!
— Зачем? — уточнил Туйгун, присев рядом с дядей.
— Он князь лжи и лицедейства, — пояснил колдун. — Он может научить, как изменить облик и стать другим человеком.
— Кража личности? — Туйгун посмотрел на Джин Хо.
— Это понятно. И чью личность ты хотел украсть?
— Тьери де Латура.
— Подлец! — завыла дама и извернулась, пытаясь
