особенно ожидания по отношению к системе здравоохранения, и одной из задач врачей общей практики стал контроль за распространением этой заразы: сбить у общества жар, встать на защиту государственных благ, покончить с этим безумием здесь и сейчас, выставить всех за порог и разогнать по домам. Однако страх перед судебными исками по-прежнему заставляет нас выписывать направления самым напористым из пациентов, ведь что, если, попреки всем ожиданиям, газеты вдруг запестрят заголовками о том самом несчастном, которому мы посоветовали поменьше нервничать и затем отправили домой, а два дня спустя у него случился инфаркт, инсульт или обнаружили запущенную стадию рака? Или он покончил с собой? Что, если Хвостатый, выйдя из кабинета, тут же прыгнул под поезд метро? Это, конечно, маловероятно, но случается и такое. К тому же слово «маловероятно» не способно избавить от той тревоги, которая раньше поднимала меня по ночам и заставляла перебирать в голове одного за другим пациентов ушедшего дня в надежде разглядеть что-то, что я могла упустить.
Пару лет назад один пациент покончил с собой, приняв выписанные мной таблетки. Он казался вполне адекватным отцом семейства. Никаких диагнозов и настораживающих признаков. Ни письма, ни объяснений. Я снова и снова вчитывалась в его медицинскую карту, пытаясь найти хоть какие-то зацепки, но абсолютно безуспешно. Гистология папилломы и еще какая-то мелочевка, больничный по причине гриппа, но никакой депрессии, мании и даже бессонницы. За день до смерти он был у меня на приеме и получил рецепт на «Паралгин форте» [20], который я дала ему на основании полученной на пробежке травмы колена. У меня не возникло никаких опасений относительно выдачи рецепта, а на следующий день, когда жена и дети уехали на выходные, он взял таблетки, измельчил их в ступе, смешал со стаканом красного вина, пошел в спальню, закрыл дверь и открыл окно. Когда семья вернулась домой в воскресенье вечером, он был мертв уже почти целые сутки.
Если бы я только заметила какие-то тревожные признаки, если бы только то, если бы только это. Три бессонные ночи спустя Аксель сказал, что к этому нужно относиться, как если бы я работала в скобяной лавке и какой-нибудь парень зашел бы купить пару метров веревки, а потом бы повесился.
– Ты не могла этого предугадать, никто не мог этого предугадать. Это относится к тому разряду явлений, которые находятся за пределами нашего контроля и знания.
С другой стороны, однажды я в буквальном смысле спасла жизнь. Я обнаружила в мошонке одного пациента шарик, который оказался злокачественной опухолью, хотя маленькой и обособленной. Мужчину прооперировали, и он быстро пошел на поправку. Онкология всегда появляется неожиданно: опухоль начинает тихо расти где-то в недрах организма, а потом вдруг заявляет о себе. Так что у этого пациента имелись все основания быть благодарным.
Тем не менее после операции он так и не вышел на связь. Прошел почти целый год, прежде чем он записался ко мне снова. Не так часто нам доводится спасать жизни, однако в этом случае это было действительно так – в эпикризе это значилось черным по белому, – и я искренне ждала встречи с этим пациентом. Я отворила дверь и произнесла его фамилию, ощущая во всем теле теплое чувство ожидания чего-то приятного, а если не приятного, то хотя бы передышки от извечного гнета неприятного, и я стояла в дверях, улыбаясь и протягивая руку.
Мужчина прошел в кабинет, не удостоив меня рукопожатием и даже взглядом. Он сел на стул, глядя в пол и не сняв куртку.
– Чем я могу помочь?
– Помочь? Если вы еще соизволите мне помогать, мне точно впору звонить гробовщику.
Он сказал, что последний год был худшим в его жизни, он почти не спал из-за страха умереть. Весь прием он вел себя так, словно опухоль была моей выдумкой, словно, не найди я ее, все было как прежде.
А затем на прием пришла женщина, которая жаловалась на зуд кожи головы. Осмотрев ее, я обнаружила некоторое покраснение и наличие ороговевших участков, а затем достала с полки одну из моих старых книг с лекарственными рецептами, которыми я по-прежнему иногда пользуюсь, хотя сейчас все рецепты доступны в Интернете и все аптеки имеют доступ к ним – это бывает непросто объяснить пожилым пациентам, – и выписала название шампуня, который можно купить в аптеке без рецепта. Пациентка с торжественным видом взяла бумажку с названием шампуня, и я в очередной раз восхитилась всем этим театром, на сцене которого я играю каждый день, его костюмами и прочим реквизитом.
Прием продлился от силы четыре минуты.
Несколько недель спустя администратор постучал в дверь и передал мне подарочный пакет из винного магазина. В нем лежала бутылка дорогого вина и открытка: Большое спасибо за помощь! Шампунь помог мне со второго раза, и проблемы как не бывало.
«Не угадаешь, где найдешь, где потеряешь», – говорит Туре, который любит пословицы и поговорки, как и моя мать.
12
Как и год назад, как ни в чем не бывало наступила весна. На Солли-пласс туда-сюда снуют люди, выходят из автомобилей, садятся в автобус, заходят и выходят из магазинов. Все как обычно. Я наблюдаю за ними из окна. Их движения полны решимости и целеустремленности, а когда одна цель достигнута, тут же появляется следующая.
Я напоминаю себе, что для них я такая же частичка безликой серой массы, как и они для меня. В их глазах я выгляжу такой же нормальной и обыкновенной, как и они в моих: женщина средних лет с ничем не примечательной внешностью. Рядовой обыватель, который платит налоги, занимает место в трамвае, стоит перед ними в очереди, растворяется в толпе. Кто-то, кто поглощен таким же чувством неприязни ко всему, как и они сами, однако они уверены, что одиноки в этом.
К чему ведет вся это деятельность, если не к новой деятельности? Куда они все торопятся? Праздно сидеть и так рассуждать может только тот, кто сам уже никуда не спешит. Мы притворяемся бессмертными и неуязвимыми, однако в наших жилах бежит кровь. Катастрофа может случиться когда угодно. Никто не защищен, ведь в любую минуту, в любую секунду мир может дать трещину, и, хотя мы верим, что он вырублен из камня, на самом деле он построен из песка, и вот-вот нагрянет цунами. Издали волна кажется небольшой и неопасной. И лишь когда она вздымается над нами, мы способны оценить ее чудовищные размеры, но уже слишком
