не до того. Извините за беспокойство, — совсем тихо добавила я, опустив голову, и повернулась, чтобы уйти. Я на самом деле собиралась это сделать.
Чтобы потом продумать альтернативный план, чтобы показать, что не собираюсь навязываться. Могу найти помощь в другом месте
Жертве надо показать, что я в ней не так уж и нуждаюсь. Это была полуправда, ещё я хотела побыть одна.
— Погоди, — он схватил меня за руку. Слишком грубо, что я чуть не вскрикнула. — Пойдём, полчаса у меня есть.
Я не сразу поняла, что это победа. Маленькая пока, мизерная, но тем не менее всё шло так, как я распланировала. Удивительно легко тоже плохо.
Мы шли до кафе молча, на пионерском расстоянии друг от друга, каждый засунул руки в карманы. Пока мы ещё чужие, не хотим сближаться, но уже идём рядом. Только он и я.
Нам дали столик в углу. Официант, молодой человек со взглядом бабника, мгновенно оценил ситуацию. И мой прикид.
— Что будете пить или есть? — сразу приступила я к делу, когда он отошёл, оставив нас с отчимом наедине за зелёной ширмой, отделяющей от любопытных глаз. — Заказывайте, я сказала, что оплачу.
— Не привык, чтобы за меня платила женщина, — отмахнулся он, но я быстро, нечаянно протянула руку к его руке, однако, словно вспомнив на полпути, кто мы друг другу, отдёрнула её.
— Пожалуйста! Не хочу чтобы это выглядело так, словно я навязываюсь. Я не знаю, зачем позвонила вам. В этом правда.
Вертеться ужом на сковородке мне не привыкать. Это в книгах и фильмах роковой красотке удаётся произнести запланированный монолог без запинки, а клиент вёл себя согласно своей роли: бабник, старик, циник, любитель выпить.
В жизни люди мало предсказуемы. Даже для них самих.
— Я хочу от вас помощи. Больше не от кого! — усмехнулась я и добавила, искоса глядя на собеседника, давно отложившего ставшим неинтересным смартфон. — Можно я закажу себе выпить? Иначе так и буду блеять чушь!
— Почему бы нет? — улыбнулся Виктор в ответ. Впервые с того момента, как мы познакомились.
Вернее, он и раньше кидал в мою сторону завуалированные, но заинтересованные взгляды, но никогда не смотрел открыто, как на человека, не на функцию.
— Я буду виски, — сказала я, обращаясь к официанту. — И кофе.
— Вместе?
— Отдельно. Безо льда, пожалуйста.
— Только не напейся так, чтобы я доставил тебя домой, — уточнил Виктор.
— Это я вам обещаю.
Похоже, наша беседа затянется до ночи.
9.2
— Рассказывай, ты ведь за этим сюда пришла, — Виктор сразу перешёл к делу.
Я давно заметила: каков мужчина в бизнесе, таков он и в остальных делах. Лидер и в личных взаимоотношениях предпочтёт быть ведущим, надо только позволить ему думать, что всё здесь зависит от его воли.
— Я раньше здесь в Москве встречалась с мужчиной. Мы расстались не очень хорошо, я его бросила. Никого другого у меня на тот момент не было, зато у него имелась дочь. Она есть и сейчас, конечно, — я старалась не смотреть в глаза жертве, вздыхала, делала паузы, теребила бумажную салфетку, словно слова давались мне с трудом. Словом, вела себя так, как и подобает человеку, рассказывающему о себе что-то личное.
Шелестин нанимал для каждой новенькой девочки психолога за свой счёт. Он или она учили нас достоверности в выражении эмоций.
Сначала босс оплачивал всё из своего кармана, но после первого успешного задания заставлял нас раскошеливаться. То есть мы по-прежнему ходили к прикреплённому психологу и учились, но уже за своё счёт.
Иногда мне казалось, что таким образом Шелестин добивается над нами полного контроля. Но я понимала, что если хочешь сохранить деньги и здоровье, надо играть по его правилам.
И вот теперь в который раз поймала себя на мысли, что босс был прав, когда отправлял нас прорабатывать различные эмоции к психологу. Войти в состояние «девы в беде» проще, когда на самом деле ощущаешь себя ею.
— Мы расстались из-за его ребёнка. Я поняла, что она меня раздражает, и как бы я его не любила, не смогу полюбить его дочь. Капризную, вечно ноющую девочку, то и дело подстраивающую мне козни. Со стороны, должно быть, всё выглядело так, будто это я — злая мачеха, а она — несчастная сиротка при живых родителях. И ещё сестра моего мужчины, она тоже постоянно наговаривала на меня брату. Я не выдержала.
«Прости, Рита. Я искренне полюбила тебя».
— И? — Виктор закурил. Какими бы небрежными не были его движения, как бы он не старался посматривать на часы, я понимала, что зацепила его. Не собой, историей.
Во-первых, она была похожа на правду, во-вторых, до боли перекликалась с его историей.
Зеркальные сказки — приём известный, но не теряющий магнетической силы. Надо рассказать жертве его же историю под другим соусом, чтобы не расколоться. Детали могут различаться, но главная линия остаётся прежней.
— Он преследовал меня, пытался обвинить в измене, мы договорились до того, что его дочь была права. Я плохой человек. Я согласилась и уехала в Питер. Сменила номер, работу, учёбу, оборвала прежние связи, потому что не могла больше выносить его обвинений. Боялась, что однажды поддамся на уговоры начать всё сначала.
— Это он подарил тебе ту зажигалку?
Умница, Лара! Зацепила жертву, теперь нас объединяет нечто большее, чем физическое влечение мужчины к молодой женщине. Мы понимаем друг друга, ловим тайные знаки, как сказала бы Аля. Это она любила всякую мистику.
Но в одном клиентка оказалась права. Если бы я не интересовала её отчима, он бы и не запомнил ту зажигалку. Подумаешь, какая-то памятная вещица. Лишь тот, кто подсознательно так или иначе претендует на женщину, запомнит вещь, подаренную ей другим. Крепко запомнит, потому что станет ревновать к этой памяти.
И стараться подарить что-нибудь такое, что могло бы затмить тот дар. Смыть как бы следы чужого.
— Да, — кивнула я и решилась на открытый разговор. Максимально близко подойти к правде. — И вот он появился снова.
— Как же он тебя нашёл?
Я была готова к вопросу.
— Его сестра, та, кто говорила вам обо мне гадости, это Лилия Аркадьевна.
Тут я разыграла главную карту. Немов хотел моего разоблачения? Возможно, это Шелестин столкнул нас лбами, чтобы я потерпела фиаско и надолго забыла о «выходе на пенсию»? Их ждёт сюрприз.
Если к правде добавить искусно вплетённую в неё ложь, то опровергнуть её будет почти невозможно. Моя история лучше, чем его. Полуложь всегда выглядит привлекательнее запутанной правды.
— Вот как? Странно, что всё так
