Мэддокс взглянул на свою дочь, затем наклонился и поцеловал меня в шею. — Ты прекрасно выглядишь.
Он говорил мне то же самое бесчисленное количество раз за сегодняшний вечер. Мое приталенное серое платье облегало животик. Бриллиантовые серьги, которые он купил мне в качестве подарка на Рождество, были моим единственным украшением, не считая обручальных колец.
Как мы и решили в прошлом году, Мэддокс и я не стали ждать.
Мы начали нашу совместную жизнь без промедления, и не было и дня, чтобы я о чем-то пожалела.
После Рождества в прошлом году я поступила в университет штата Монтана, скорректировав расписание занятий, чтобы каждый день забирать Вайолет из школы. Мэддокс дал своему отцу и братьям зеленый свет на строительство своего дома, и в тот день, когда он был закончен, мы все переехали.
На тот момент мы встречались шесть месяцев. Через неделю после переезда Мэддокс и я поженились. Церемония была простой. На мне было приталенное белое платье. Он выбрал черный костюм. И с Вайолет в качестве нашей цветочницы мы стояли у пруда в нашем дворе и обменивались клятвами с нашей семьей и близкими друзьями, наблюдающими за происходящим.
Неделю спустя я поняла, что причина, по которой мой желудок постоянно находился в состоянии торнадо, заключалась не в свадебном стрессе. А потому что я была беременна.
Когда я показала Мэддоксу положительный тест на беременность, он издал такой громкий вопль, что утки в пруду разлетелись. Мы говорили о ребенке — просто это произошло раньше, чем планировалось.
Мы оба хотели, чтобы у Вайолет был брат или сестра. Мне нравилось быть ее мачехой, и, хотя ребенок мог на некоторое время задержать мое образование, я не возражала. Когда-нибудь я стану терапевтом. А пока я собиралась приятно проводить время со своей семьей.
— Тебе весело? — спросила я своего мужа, когда мы танцевали.
— Да. А тебе?
Я промурлыкала в знак согласия, как раз, когда кто-то толкнул меня в зад.
— Да, но твоим родителям придется найти место побольше.
Мэддокс усмехнулся.
— Ранее мама сказала то же самое.
— Я люблю тебя, — сказала я, зевая и опираясь на плечо Мэддокса.
— Я тоже тебя люблю.
Он повел нас по танцполу, крепко держа меня. Он делал то же самое, когда мы были дома. Подходил сзади и заключал меня в объятия, кружа в танце по спальне, пока снимал с меня одежду.
Мэддокс умел балансировать между тем, как быть озорным и милым, и я каждый день благодарила Вселенную за то, что меня пригласили быть у него няней.
Конец
