на полу моей камеры открылся люк. Я заглянул в него, люк был глухим, выбраться через него не получилось бы. Строить из себя скромнягу, я не стал. Скинул одежду и взял с кушетки новую — синий комбинезон с желтой цифрой «тринадцать» на спине. Сегодняшний день продолжил одаривать меня подарками, несчастливый порядковый номер достался мне не просто так. Если с утра не везет, то глупо ожидать, что вечером это изменится.
Только я застегнул молнию комбеза, как поймал на себе взгляд через прозрачное стекло. Возле стенки моей камеры стоял худющий паренек. И разглядывал меня как кусок мяса в лавке.
— Ну и чего вылупился? — я не был уверен, услышит ли он меня через стекло.
— Тринадцатый, ну-ну, — голос паренька звучал глухо, но я его слышал.
— Да, не очень хорошее число, — осторожно согласился я с парнем. На нем тоже был синий комбинезон, но цифру на его спине я не видел, — а тебе что выпало?
— Ты, — парень с вызовом сложил руки на груди.
— Я? Ты что-то путаешь.
— Ты-ты, — произнес он агрессивно, — пока ты бегал, состоялась жеребьевка одной шестнадцатой.
Ааа, значит это мой будущий противник! Ни разу не чемпион, если судить по внешнему виду. Скорее всего наоборот — задохлик какой-то. Я знал, что выгляжу немногим лучше. Наверное, поэтому устроители боев и решили свести нас вместе, а не выставлять против более сильных противников, чтобы бой продлился больше одной минуты.
Паренек, повернулся спиной и продемонстрировал надпись на спине комбинезона. Странно, а у него вместо номера, там была надпись. «Питбуль пустыни».
— Узнал? Зассал?
По высокомерному тону парня, я предположил, что новички типа меня, имеют безликие номера. А ветеранам даются звучные прозвища. Хотя, как по мне, «Питбуль пустыни» кличка дурацкая. Что собаке делать в пустыне? Через сколько часов она превратится в высохшую мумию? Да и вообще мне на прозвище этого наглого утырка было наплевать, я же не явлюсь фанатом боев Арены. Но он сделал огромную глупость — зачем он обозначил себя? Мне гораздо сложнее было бы биться против неизвестного соперника, которого я увидел бы на Арене за секунды до нашего боя.
Черт, я бы предпочел более грозного, но грузного противника. И делал бы ставку на свою скорость. А мне попался такой же легковесный и судя по кличке опытный противник. Который в свою очередь меня тоже разглядывал, как бы прикидывая на что я способен.
Питбуля я не впечатлил. Он провел большим пальцем по горлу и прошипел:
— Завтра. За один раунд. Ты умрешь.
— Боюсь-боюсь, — я в притворном ужасе отшатнулся от стекла, — я уже умирал. И не один раз. А ты?
Неожиданным ответом я поставил своего будущего соперника в тупик. Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но быстро нужных слов подобрать не сумел.
— Вот завтра и попробуешь, — хищно улыбнулся я и прилег на кушетку, закрыв глаза.
Питбуль еще что-то орал через стекло, но я на его вопли не обращал никакого внимания. Наш первый раунд закончился со счетом один-ноль в мою пользу. Победа невыдающаяся, но моральный настрой перед боем не менее важен, чем продвинутые импланты. Но если эта небольшая победа мне и даст какие-то бонусы, то они исчисляются долями процента. Я запустил у себя в сознании анализ ситуации. Вводные — я вынужден участвовать в соревнованиях, участники которых убивали друг друга. Отказаться от участия невозможно. Меня из-за популярности боев на Арене, возможно узнают церковники и обязательно захотят навестить. Побег — нереален. Я не знаю ни регламента, ни правил боев. Мои соперники напротив, опытные бойцы. Раз завтра будет проводиться этап «одна шестнадцатая», то в турнире участвуют минимум тридцать два человека. Из которых только один останется в живых. Шансы — ниже не бывает.
К плюсам можно отнести только то, что у меня блестящая военная подготовка. И если я по модам где-то недотягиваю, то боевого опыта у меня точно больше, чем у всех этих гладиаторов вместе взятых. Махать публике, хайп разгонять и кланяться я умею не особо. Но головы сносить я умею. Проблема состоит еще и том, что я понятия не имел, каким оружием сражаются современные гладиаторы. Голыми руками? Мечами размахивают? Из плазмоганов палят?
Ближний бой из всех вариантов для меня был наименее предпочтительный. Имея встроенный баллистический вычислитель, я мог рассчитывать на единственный счастливый выстрел. На кулаках, без десятка-другого дополнительных имплантов, меня сомнут.
В помещении, где содержались бойцы, раздался мелодичный хрустальный звук.
— Внимание всем участникам Аустрелиан Оупен! — произнес красивый бестелесный женский голос, — будьте готовы к проведению жеребьевки!
Я открыл глаза. Вот застранец этот Питбуль! Обманул! Решил до жеребьевки меня запугать.
Внезапно прозрачные стены моей камеры стали непрозрачно-черными. Потом сразу на всех стенах появилось изображение. Какая-то умопомрачительно красивая брюнетка с зеленными глазами в длинном белом платье с помощью трансляции обращалась к бойцам. Слишком уж роскошно девочка выглядела, мне кажется, что она была компьютерной моделью.
— Приступаем к жеребьевке, которая определит, какой тип спортивных снарядов будет использован в каждой паре.
Ага! Значит нас на самом деле по парам уже разбили. Но не решили, каким способом мы будем друг друга на части пилить.
— Пара «Третий» и «Кровавый рассвет». Запускаем барабан!
Красотка пропала, на ее месте появился барабан со стрелкой. На его секторах были изображены различные орудия лишения жизни. И на мое счастье первой паре выпали голые кулаки. Статистика ради разнообразия решила сыграть и на моей стороне. Второй паре выпала экзотика, они должны были сражаться с использованием реактивных ранцев. И я тоже был рад тому, что ранцы пролетели мимо меня. Опыта в их использовании у меня почти что не было.
— «Тринадцатый», — ведущая назвала мой номер, и я весь превратился в одно сплошное внимание, — и «Питбуль пустыни»!
Закрутился барабан, замелькали разноцветные сектора. Стрелка, качнувшись и едва не застряв на соседнем поле, прыгнула на поле с двумя скрещенными мечами.
— Названия пара соревнуется на холодном оружии! — объявила брюнетка.
Вот кажется и закончился древний род Елагиных. Уж лучше бы я с пустынным псом на голых руках соревновался! Паренек-то мелкий, но заметно что быстрый и гибкий. Самые неприятные качества в фехтовальщике. Меня может спасти одно — молот — это тоже холодное оружие, и я очень надеялся, что нам выдадут либо его, либо тяжелые секиры. Я с ними обращаться умею неплохо, а Питбуля они солидно замедлят.
Жеребьевка закончилась, стены вновь стали прозрачными. И прямо перед собой я увидел довольно скалящегося Питубля. Глядя на его оскал, я понял, что я угадал с его специализацией. Ладно, щенок, я тоже кое-какие финты с клинками знаю. И очень надеюсь тебя завтра удивить.
Я не стал отвечать на его кривляния.
«Елагин! Ты чего? Спать собрался?».
«Да», — сказал я, ложась ну кушетку и закрывая глаза.
«Ну и выдержка у тебя, Елагин! Я бы себе места не нашла. Ты видел, какая отвратительная рожа у твоего визави? И глаза прирожденного убийцы!».
«Если считать в лоб, то народу я убил гораздо больше, чем этот пацан, выступающий на потеху публике. Сколько он там за сезон хоронит? Тридцать человек? В былые времена я за минуту столько укладывал».
«Ты страшный человек!».
«Сам себя боюсь», — моя бравада была направлена на то, чтобы поднять моральный дух прежде всего самому себе. Одно дело в «Муругане» с гамма-имплантами омег пачками выкашивать. И совсем другое выйти с вшивенькими улучшениями против профессионала.
Можно было мучить себя сомнениями до утра, пытаясь найти выход из безвыходной ситуации. Но я предпочел закрыть глаза. Каждый новый день подбрасывает нам новые возможности. Надо просто их вовремя заметить и мертвой хваткой ухватить за хвост.
Утро мне мешок возможностей не отсыпало. Наоборот показало, что возможности выжить становятся все призрачнее и призрачнее. Сразу после сирены, отыгравшей подъем, в наш прозрачный каземат, спустилась толпа распорядителей. В парадной форме с прозрачными щитами и станнерами в руках. Числом они превосходили участников втрое, создавая в коридорах между камерами живые цепочки. Глядя на толпу надзирателей из головы сами собой выветривались любые мысли о побеге. И было не похоже, что кроме меня еще кто-то думает о том, чтобы улизнуть. Остальные обитатели ячеек покидали их с радостью и заметным боевым настроем. Они перемигивались, дружно обещали друг друга укокошить, смеялись и шутили.
Сквозь строй распорядителей мы поднялись на этаж выше.
— В душ! Потом в раздевалку! — распорядители встречали нас на входе в новое помещение и каждому участнику выдавали полотенце. Им, видимо, было
