проклятьем заклейменный!
Незлобин потряс меня за плечо, я открыл глаза, отпустил рукоять пистолета под подушкой.
— Весь мир голодных и рабов — зевнул я, переворачиваясь на бок. В районе правого нижнего ребра стрельнула боль. Умеренная, но неприятная. Как бы там не было перелома. Надо плотную повязку наложить, но врач у нас так и не появился. Несколько собеседований и есть даже интересные кандидаты, но Авдонин хочет советского доктора. Который наверняка будет совмещать пгушный функционал. Поэтому пока обходимся Ольгой Тимофеевной. И надо сказать — она справляется. В основном, как фельдшер. Наложить повязки, даже гипс — без проблем. Простуды, прострелы спин и защемления… Даже с новокаиновой блокадой. Стоило Байбалу слечь — мигом поставила на ноги. Ну как мигом… Пару дней якуту пришлось отлежаться.
— Ты чего морщишься? — поинтересовался Незлобин, зевая — «Нырок» вспоминаешь?
В одной из комнат «тунцов» мне и правда пришлось исполнить пируэт, уклоняясь от направленного пистолета. Прошел в ноги перекатом, но неудачно. Нет, «тунца» я сбил, оружие отобрал. Но в процессе что-то хрустнуло, стрельнуло. Пока вязали грузного бородатого мужика не замечал. Но потом почувствовал. Не добавило здоровья переноска Джимми. Пилот был уколот и невменяем. А еще и грязен, как не знаю кто. Натуральный бомжара.
Вытащили его, сдали подвал Гонсалесу и команде. Те были рады до усрачки. Без стрельбы, без трупов — выложили им на блюдечке с золотой каемочкой. Все запасы наркотиков, деньги в стопках и пачках, оружие. Ну и вишенкой — связанные бандиты. Десять человек. Плюс около тридцати наркоманов, которых выгнать с базы стало еще той проблемой — те которые в сознании, начали качать права. Дескать, мы деньги заплатили, все дела… Пришлось вызывать дополнительные патрули, вязать самых буйных.
— Мало тунцов — вздохнул Хуан, после того, как сам обошел весь подвал — Куда-то делась вся их верхушка.
— Допросить пехоту, надавить — пожал плечами я, захлопывая салон нашего бронированного джипа. Джимми положили прямо на пол и теперь я думал, что с ним делать. В вопросах детоксикации я был полный ноль. Вроде можно капельницу поставить… Но не просить же Ольгу Тимофеевну?
— А там уже и на верхушку выйдете. Материала для уголовных дел в подвале выши крыши.
Гонсалес дал команду своим полицейским идти с обысками по квартирам — ордерами от судьи он уже успел озаботиться.
— Ну что, я тебе должен — мы пожали руки с Хуаном, похлопали друг другу по плечам — Если что, звони, телефон у тебя есть.
— Орел, але! — Незлобин снова потряс меня за плечо — Ушел в себя — вернусь не скоро?
— Ты чего меня разбудил? — я посмотрел на часы. Почти семь. Рассветает.
— Птичка нашептала, что начальство у ворот.
— Бакли приехал??
— И Доусон.
— Вот же блядь! Че так рано?
Я вскочил, стал натягивать форму. Бок болел, но терпимо.
— Сам поди не ложился?
— Раз уж сон пропал — отмахнулся Веня — Решил устроить отряду ночной кросс и стрельбы. Если я не сплю, то и они пусть страдают.
Ага. Как в том анекдоте «папа, пусть слоники побегают».
— Резонно — согласился я — А что с Джимми?
— Дрыхнет. Еще не отошел от наркотика.
После того, как мы привезли пилота на базу, я велел Ильясовым его обрить, поменять одежду. Никакие лишние насекомые в отряде мне были не нужны. И то, что он был все еще без сознания — это было просто отлично!
— Ну пошли встречать начальство.
Я нацепил берет на голову, поправил портупею. Посмотрелся в зеркало на 1-м этаже. Вроде все пучком, только небритый. Ну ничего, спишем на ночные занятия.
* * *
Начальство притащилось аж на трех машинах. Пока высаживались на парковке, жали руки — начался мелкий дождь. Зонтов я не захватил, поэтому быстро увлек Бакли, Доусона и еще парочку ооновских чиновников в здание штаба.
— Что так рано? — поинтересовался я, устраивая для начальства экскурсию по помещениям. Показал комнату дежурных, оружейку, в которой все было по фэн-шую — сейфы, стальная дверь, журнал учета и даже специальный пулеуловитель проверять разряжено ли оружие или нет. Вообще еще один пулеуловитель стоял в тире, но про него все забывали и вспоминали, когда приходили сдавать автоматы и пистолеты на ночь. Уже подумывал начать штрафовать за такие косяки. Как показала первая практика — залеты очень хорошо лечились всемогущим долларом. Вычел из зарплаты и все, впредь наука будет.
— Сегодня много дел еще — буркнул Доусон, кивнул в сторону окна, в котором виднелась казарма — До нас дошли… скажем так… слухи.
Все начали разглядывать свои ботинки. А секретарь Совбеза ухмылялся, поправляя красный галстук. Да еще к светлому летнему костюму… Приоделся, гад.
— Одним словом покажите нам Джимми.
— Подполковник, где пилот? — в разговор вступил хмурый Бакли.
— Как где? — я сделал вид, что растерялся — Спит после ночных занятий. Тренировали высадку на тросах.
Доусон скептически хмыкнул, Бакли тяжело вздохнул:
— Мы бы хотели его увидеть и убедиться.
— В чем убедиться??
— В том, что он вообще есть — Доусон закурил. Даже не спросив разрешения.
— Пройдемте — я пожал плечами, открыл дверь. Ну сейчас я тебе устрою. Проверять он меня приехал… Пока народ выползал из кабинета, я всучил Незлобину фотоаппарат, шепнул на ухо кое-что. Веня заухмылялся:
— Сделаем.
Взяв в штабе зонтики, мы быстрым шагом, под шквалистым ветром и дождем дошли, почти добежали до казармы. Я поднес палец к губам, попросил всех говорить тише. Открыл дверь комнаты Джимми. Тот все еще лежал на постели в отключке, но уже в новой форме, обритый.
— Почему он лысый? — удивился Бакли.
— Говорите тише! — я потянул Энтони прочь из комнаты — Он уставший.
И обдолбанный. Ну ничего, я буду не я если не перевоспитаю этого утырка. Папаша зело полезный — много с него ништяков еще можно получить. Даже карьерой рискнул ради этого нарика.
— Не будем его будить, тяжелые учения, много вводных. А лысый он… э… из солидарности с некоторыми коллегами.
