— Тимур Дамирович?
Каждый звук отзывается в голове болью и гулом. Но голос знаком. Пытаюсь вспомнить, кто это. Зрение проясняется. Лицо тоже знакомое.
— Мирон?
— Да, это я! — кивает обрадованно. — Как самочувствие?
— Состояние — дрянь! Почему я… связан?
Охранник смотрит в сторону, подзывает другого. Шушукаются между собой.
— Думаю, уже можно?
— Да. Можно.
— А ну-ка, ша! Развяжите живо! — рявкаю.
Через миг руки и ноги освобождены. Разминаю затекшие конечности, сидя на песке возле пляжа. Сбоку — здание, частично сгоревшее.
— Так…
Пытаюсь понять и вспомнить. Но в голове словно провал.
— Какое число?
Отвечают.
— Что?!
Как будто трое суток прошло с момента, как я отправил Серафиму на остров, а сам решил прошвырнуться немного. Неужели трое суток меня швыряло?!
— Ты и ты… — хриплю. — Пить. Пить принесите и отчет, что было…
Я же не на острове, да?! Думаю с опаской. Здание не то! После того, как немного выпил холодной воды, мыслям начала возвращаться ясность.
— Где я? Рассказывайте, что было. Мирон, — киваю. — У тебя рожа выглядит смышленной. Ты и рассказывай.
— После того, как Баженову отправили на остров, вы отправились гулять по клубам!
— Кажется, я к девушкам наведаться хотел!
— Девушек кругом крутилось немало! Но, наверное, вы были не в настроении, всех отшивали. Сутки колесили, все клубы обошли! Потом…
— Что потом?
— Отправились кататься по побережью. Этот дом вам приглянулся. Сняли на сутки, чтобы устроить вечеринку с девушками!
— Вот, — хмыкаю. — Много девушек было?!
— Штук двадцать. В начале.
Наверное, потом вечеринка была просто огонь! Гарантирую, гулянка получилась такая знатная, что я ничего не помню.
— Потом вы всех баб выгнали, — добавляет Мирон.
— ЧТОООО?! Как это выгнал?!
— Вот так. Одна из девок хотела вам что-то подсыпать! Вы поймали ее на этом, всех выгнали с формулировкой “все вы шкуры продажные!”.
— Выгнал?
— Да. Всех.
— Я хоть одну оставил?!
— Нет, — отрицает Мирон. — Попыток было не мало. Со стороны девушек. Но вы всем отказывали.
— Тоже с формулировкой?
— Да.
— С какой же?
—Сначала заслужи! Вижу тебя насквозь, подзаборная! — начинает перечислять.
— Хватит, — пресекаю поток слов.
Никогда я не заморачивался с женщинами, они всегда были не против замутить короткую интрижку и тусовщиц заядлых я тоже с удовольствием пользовал. Откуда взяться заморочкам о чистоте? На страже чистоты всегда есть защитные средства!
— Это все? — спрашиваю Мирона. — Баб выгнал. Потом продолжил веселиться?
— Не совсем. Вы требовали найти паром до острова.
Выругался себе под нос!
— Лодку приказали искать. Это было глубокой ночью… Мы лодку не смогли найти.
Испанский стыд… Если скажут, что я после отказа найти лодку к острову поплыл своим ходом, застрелюсь!
— И?
— Потом вы костер разожгли. Хотели сжечь какой-то список… — Мирон задумчиво почесывает нос. — Бросили в костер телефон.
Ясно, думаю мрачно. Понимаю, о каком списке идет речь.
— И все?
— Да.
Выдыхаю с облегчением.
— Это все, — отвечает Мирон. — Только есть один нюанс.
— Какой?
Нюанс? Какой нюанс? Страшно услышать, что я еще мог учудить!
— Вы костер развели посередине гостиной снятого коттеджа. Как видите, он существенно обгорел. Вам придется возместить стоимость испорченного имущества. Претензию уже выставили. Сумма немалая.
Виллу сжег. И все? Так, фигня же! Мелочи жизни!
— Последний момент. Почему я связан?
— Вы сами просили остановить, когда начнете творить дичь. Когда вы зажгли костер посередине гостиной, мы подумали, что это немного смахивает на дичь. Потом вам пришла в голову еще одна идея.
Холодею. Что за фигню я еще мог придумать!
— Вас снова потянуло на остров. Сказали, что если нанять яхту не удалось, можно просто взять. Решили угнать яхту и отправили одного из наших на разведку, у кого из местных можно... позаимствовать транспорт. Я принял во внимание ваше невменяемое состояние и решил, что это уже перебор. Дал приказ вас остановить. Вы были против. Пришлось постараться. Извините, что связали. Но иначе вас было не угомонить. Мы втроем едва справились. В доме еще…
— Что?
— Дыры от пуль в стенах. Вы отстреливались. Придется хорошо заплатить за порчу имущества.
Ерунда. Заплачу. Лишь бы на этом все!
— Никого не задело?
— Одного поцарапало немного. Ерунда. Извините за доставленные неудобства. Мы едва справились. Пока вас пытались усмирить, коттедж сильно выгорел.
Тру ладонями лицо.
— Серафима на острове? — спрашиваю с опаской.
— Серафима Баженова находится на острове, под присмотром усиленной охраны.
Усиленная охрана. Черт...
— Как она?
В груди что-то обмирает. Становится камнем. Вдруг я все-таки пробрался к ней? Или позвонил кому-то из охраны, попросил передать ей телефон и наговорил дурного?! Если я Серафиму нечаянно обидел или сделал что-то, руку себе отгрызу!
— Все в полном порядке.
— Я только на материке себя… кхм… проявил?
— Да. На остров ни ногой. Мы вас не пустили. Я решил, так будет лучше.
Выдыхаю. Аж отпускает… Голова почти не болит.
— Баженова спрашивала обо мне? — стискиваю зубы, проклиная себя за то, что таким позорным интересуюсь.
— Ежедневно вами интересовалась. Утром и вечером.
— Что отвечали?
— Ничего. Говорили, что не уполномочены распространяться о вашем местонахождении.
