прошлого.
– Ты знаешь, как вернуть всё обратно? Попробуй прикоснуться к браслету или покрутить его, – сказал Агрэй, вставая между Кирой и призраками и тем самым не давая ей смотреть на них.
Кира попробовала. Она нажимала на камни, крутила браслет, проворачивала вокруг запястья, даже попыталась снять его, но у неё ничего не вышло. Призраки становились всё более отчётливыми, паровоз же таял на глазах. Мысли постоянно путались, и с каждой секундой Кире было всё труднее сосредоточиться на чём-либо. Сознание погружалось в такой привычный для неё сон, где она бежит босиком по голубому песку под ликом огромной луны в свете фиолетового неба, а некто до боли знакомый настигает её и берёт за руку. Жаль, она снова не увидит его лица. «Скоро начнётся затмение Иелуаджи. Я так долго ждал», – звучит голос Агрэя.
«Кира, очнись!» – врывается в сознание кто-то. Она открывает глаза и видит обеспокоенного Агрэя, трясущего её за плечи.
Взглянув на свои руки, Кира обнаружила, что кисть, свободная от артефактов, уже стала прозрачной и невесомой. Другое же запястье находилось под защитой браслета, иначе как объяснить тот факт, что лишь одна рука оставалась материальной вопреки призрачной магии?
Собравшись с духом, Кира сделала внутренний толчок, направив энергию в браслет и заставив его повиноваться. Призраки исчезли, вагон утратил прозрачность, а силы вновь наполнили тело от кончиков пальцев до самой макушки.
– Агрэй, что такое Иелуаджи? – услышала Кира свой севший и немного потерянный голос.
Агрэй и Клеон удивлённо посмотрели на Киру. Судя по всему, они ожидали услышать от неё всё что угодно, но только не это.
– Иелуаджи – самый большой спутник нашей планеты. Он не вращается вокруг Иклила, как ваша Луна вокруг Земли, потому что по своим размерам сопоставим с планетой Иклил. Иелуаджи и Иклил вращаются друг против друга в неизменном тандеме, а прочие спутники поочерёдно движутся вокруг них. Но как ты узнала? – спросил Агрэй, подходя ближе. Его взгляд выражал недоверие, как во время их первой встречи.
– А что может означать затмение Иелуаджи? – задала второй вопрос Кира, игнорируя последнюю фразу Агрэя. «Всё это время мне снился Агрэй. Это точно был его голос, я не могла так ошибиться!» – думала она, совсем другими глазами глядя на него. Ей так давно хотелось разглядеть лицо таинственного незнакомца, что теперь девушка не могла устоять перед соблазном получше его рассмотреть.
– Затмение Иелуаджи – крайне редкое явление. Встречается оно примерно раз в пятьсот лет, когда между Иклилом и Иелуаджи вкрадывается тёмная планета Китт. Мне его наблюдать не приходилось, но поговаривают, зрелище невероятное. Когда определят дату следующего затмения, я непременно отправлюсь на него посмотреть, и Клеон тоже, – пояснил Агрэй, кивая Клеону.
Клеон согласно замотал головой, давая понять, что его это событие крайне интересует и он ни за что его не пропустит.
– Так откуда ты узнала о Иелуаджи? – не унимался Агрэй, нарочито безразлично разглядывая старинные настенные часы, но при этом нервно сжимая руки в кулаки.
– Мне приснился сон, где говорилось, что скоро начнётся затмение Иелуаджи, – после короткой паузы ответила она, посчитав, что ничего секретного в этом нет.
– Да? И что ты ещё видела в этом своём сне? – подключился к их диалогу Клеон, который прежде по какой-то причине предпочитал роль слушателя и наблюдателя.
– Ничего такого: голубой песок, фиолетовое небо. Трудно вспомнить что-то конкретное! – кривя душой, слукавила Кира, умолчав о том, что во сне слышала голос Агрэя. Очень уж ей не хотелось тешить его самолюбие, хотя сомнений в том, что ей снился именно он, у неё не было. Интересно, что бы он подумал, если бы узнал об этом?
– То, что ты описываешь, действительно имеет много общего с Иклилом. Поразительно, что тебе снятся наши края, ведь ты никогда не была там прежде! – искренне удивился Клеон, улыбаясь и подмигивая Кире правым глазом.
Кира улыбнулась в ответ, подумав, как поменялся его облик с того момента, когда она впервые увидела Клеона. Тогда он был всем недоволен, и вечно скучающее выражение лица являлось постоянным его спутником. Теперь же он чаще улыбался, шутил и наслаждался каждым моментом.
День был в самом разгаре. Солнце стояло высоко, освещая заснеженный сверкающий лес и с трудом пробиваясь сквозь густые облака. По всем законам природы снежинки в них должны были рано или поздно закончиться, но почему-то не кончались, нескончаемым потоком осыпаясь на землю.
Линия на большом деревянном глобусе постепенно таяла, оповещая их о скором прибытии к месту назначения. Обсид всё ещё был пунцовым, а это значило, что он полон энергии и готов и дальше преобразовывать её в магию.
Кира собиралась с духом, чтобы вновь встретиться лицом к лицу с хозяйкой лесного дома и спуститься в подземный склеп. Правда, она не была до конца уверена, что от него что-то осталось, ведь после похищения браслета его крыша обвалилась, скрывая настенные мозаики и захоронения под каменными плитами.
Клеон и Агрэй знали об обрушении, но их почему-то это не смущало. Братья были преисполнены решимости увидеть место хранения артефакта и убедиться в том, что захоронение не имеет к ним никакого отношения.
Паровоз ещё около десяти минут продолжал расчищать себе дорогу, ломая деревья и прокладывая рельсы поверх глубокого снега, а затем остановился в лесной чаще. Кира не была уверена, что это именно то место, где она совершила прыжок с вагона в прошлый раз, но линия на глобусе испарилась, превратившись в пунцовую сверкающую точку. Это означало только одно: они прибыли в пункт назначения.
Агрэй благоразумно преобразил их летнюю одежду в более тёплые зимние наряды, посчитав, что обсид потеряет от этого не слишком много энергии. Решиться же на вылазку в ледяной лес в таком виде он не мог.
Несмотря на всю серьёзность ситуации, Кира, как истинная девушка, залюбовалась в зеркало на своё отражение, так ей был к лицу этот меховой полушубок. Она напомнила себе Снегурочку в более современной версии с оттенком рока.
Глин первым сошёл с паровоза, опустил лестницу и распахнул перед ними двери. Спустившись, Кира какое-то время стояла на месте, запоминая увиденный ею пейзаж до мельчайших деталей и пропитывая им сознание. Только теперь девушка обратила внимание, что в этом месте заканчивается густой хвойный лес и начинают встречаться багряные деревья, не успевшие сбросить густую листву. Сейчас они стояли, наполовину сокрытые миллионами крохотных снежинок, но всё такие же нарядные, осенние. Казалось, эти снежинки хотят погрузить лес в вечный сон, стерев все яркие краски этого мира и оставив только один цвет –
