что спорить с ним сейчас бесполезно, я решила принять его условия. Я сама виновата, что не рассказала ему всё вовремя, а теперь он меня слушать, точно не будет. А значит, чтобы лишний раз не травмировать Маришку, я решила уйти. Но только для того, чтобы Буров смог спокойно всё обдумать и принять решение. И я искренне надеялась на то, что он сможет меня услышать, пусть и не сейчас.
— Я попрощаюсь с Маришкой и уйду. Надеюсь, у тебя хватит мудрости не разлучать меня с дочкой. — Обратилась я к нему.
— Она не твоя дочь, а моя! — по-прежнему не слышал он меня. — Моя, Кира, она моя!
— Влад, я Маришку растила с рождения. Я для неё как вторая мама. — Пыталась я достучаться до его сердца. — Неужели ты сейчас свою дочь второй раз матери лишишь? На её долю и так выпало слишком много испытаний. — Объясняла я ему, но тщетно, Влад меня не слышал.
Точнее не хотел слышать. Сейчас он вновь оградился ото всех, упиваясь своей болью, и совсем не думая о том, что причиняет боль и нам.
— Уходи! — снова отойдя к окну, процедил он.
Поняв, что сейчас наш разговор ни к чему хорошему не приведёт, я вышла. Первым моим желанием было остаться, но Влад сейчас был на меня слишком зол. Он мог сорваться на меня в любой момент, и это всё увидит Маришка.
Поэтому я решила уйти, пока уйти, искренне надеясь на то, что у меня всё же получится вернуться. Немного успокоившись, я зашла к Маришке в комнату.
— Мама, мама, смотри, какой домик я построила! — малышка тут же подбежала ко мне. — Тебе нравится?
— Да, моя хорошая, очень нравится. — Сморгнув слёзы, чтобы их не увидела дочка, ответила я. — Мариша, девочка моя, мне нужно тебе кое-что сказать. — Я взяла дочку на руки и усадила к себе на колени. — Мне нужно уехать по работе ненадолго, а ты пока останешься с папой. — Произнесла я страшные для нас обеих слова.
— Уехать? — испуганно переспросила дочка.
— Да моя хорошая, уехать. — Подтвердила я, чувствуя, как моё сердце рвётся на части.
— А ты вернёшься? — в глазах Маришки появился страх, такой не детский страх перед разлукой.
— Конечно, я обязательно вернусь. — Пообещала ей я, искренне надеясь на то, что Влад всё же меня услышит.
Понимая, что я сейчас вот-вот расплачусь, я ещё раз поцеловала и обняла Маришку и вышла из комнаты. Взяв только документы, я спустилась вниз, Буров был уже в гостиной и сидел на диване, словно дожидаясь моих дальнейших действий.
— Я сейчас уйду, — спустившись с лестницы, обратилась к нему я, — но пожалуйста, подумай, стоит ли рушить нашу семью из-за недосказанности? Стоит ли причинять боль не только мне, но своей дочери? Подумай не головой, а сердцем. — Я коснулась его груди, но он отскочил от меня, как от огня.
— Я очень люблю тебя Влад, и Маришку тоже очень сильно люблю. — Призналась я мужу, но он меня не слышал.
Поняв, что сейчас с ним бесполезно разговаривать, я направилась к двери.
— Мама, мамочка, не уезжай! — крикнула Маришка и бросилась ко мне на шею.
* * *
Глава 37
Кира
Сердце рвалось на мелкие кусочки, ручки моей дочки крепко вцепились в меня, не желая отпускать. Мне хотелось схватить её в охапку и убежать, куда глаза глядят, чтобы Буров никогда нас не нашёл.
Но сейчас я не могла так рисковать, потому что помимо самого Влада, за нами следят и органы опеки. И если до сердца своего мужа я ещё надеюсь как-то достучаться. То с опекой и прочими инстанциями я шутить не рискну.
— Мариночка, доченька моя, — я взяла её маленькие ручки в свои, — я ненадолго уеду, мне нужно сейчас уехать, понимаешь. — Пыталась объяснить ей я, но слова путались, предложения не получались. — Я скоро вернусь, я тебе обещаю.
— Правда? — малышка жалобно посмотрела на меня.
— Правда. — Подтвердила я.
— Папа, мама, правда, вернётся? — Маришка подбежала к Владу, который в буквальном смысле испепелял меня взглядом. — Папа, мама вернётся? — но Буров по-прежнему молчал. — Папа!!
— Мариша, доченька, — наконец-то ожил Буров, подхватив малышку на руки, — Кире действительно нужно уехать, возможно, надолго. Но она очень любит тебя и не бросает. — Пытался объяснить он ей, не желая говорить о моём возвращении.
— Мариша, ты беги к себе, мне собраться нужно. — Обратилась я к ней, чувствуя, что ещё немного, и я просто не выдержу всего этого.
Да и Маришке наше расставание давалось очень нелегко.
— Я люблю тебя, мамочка! — моя доченька поцеловала меня и крепко обняла.
— Я тоже люблю тебя, моя родная! — в ответ я обняла дочку и прижала к себе. — И я никогда тебя не брошу. Пожалуйста, помни об этом. А теперь беги! — я поставила дочку на пол и слегка подтолкнула в сторону комнаты.
Помахав мне ручкой и послав воздушный поцелуй, малышка убежала в свою комнату.
И едва она поднялась по лестнице, как по моим щекам полился горький водопад из слёз. Больше сдерживаться я не могла, а иначе моё сердце разорвётся от боли на мелкие кусочки.
— Знаешь, Влад, — я подошла к мужу, — я виновата перед тобой только в том, что не сказала тебе правду сразу, как только всё вспомнила. В остальном я перед тобой не виновата. И ты поймёшь это, потому что ты добрый и настоящий. А когда ты сам всё поймёшь и осознаешь, тебе будет стыдно, что ты причинил эту боль мне и своей дочке.
Но Буров стоял и молчал. Его глаза блестели, готовые тоже вот-вот пролиться слезами. А желваки играли так сильно, что мне даже стало немного страшно от его злости ко мне.
Надо же, ещё вчера Влад согревал меня в объятиях, клялся в вечной любви и обещал защищать и оберегать. А сегодня сам гонит из своей жизни, забирая у меня дочь. И от этого становилось ещё больнее.
— Чёрт возьми, Буров! — не выдержала я. — Ты сам принял решение отказаться от дочери, потому что она тебе была не нужна. Мы почти четыре года жили без тебя, потому что ты решил, что её не должно быть! Ты виноват в этой истории не меньше меня, а сейчас винишь только меня.
Но Влад по-прежнему молчал, продолжая играть желваками и испепелять меня взглядом полным злобы и ненависти.
— Не думай, что я так просто сдамся! Дочь я тебе не отдам! Я люблю её не меньше тебя! И ещё раз лишить её матери
