здесь счастие едино,
Буде так сказать могу,
Коим в мире обладая,
Лучшим обладаешь ты.
Верна дружба! ты едина
Есть блаженство на земле;
Кто тобою усладился,
Тот недаром в мире жил.
Небеса благоволили
Смертным дружбу даровать,
Чтоб утешить их в несчастьи,
Сердце бедных усладить.
Буди ты благословенна,
Дружба, дар святый небес!
Буди жизни услажденьем
Ты моей здесь на земле!
Но и дружбе окончаться
Время некогда придет;
Сама дружба нас заставит
После слезы проливать.
Время всем нам разлучиться
Непременно притечет;
Час настанет, друг увянет,
Яко роза в жаркий день.
Всё исчезнет, что ни видишь,
Всё погибнет на земле;
Самый мир сей истребится,
Пеплом будет в некий день.*
Корабль мирно плыл по волнам. Ветер становился всё тише, словно отвлёкся на любование показавшегося на горизонте заката… Собравшиеся в кают-компании моряки с замиранием души слушали, как Юлия играла на клавесине, а Августа исполняла песню. Каждый вспоминал своё, что-то доброе, что-то, по чему тосковали каждое плавание, что так трепетно грело душу…
Когда же выступление закончилось, Фабио, сидевший всё время в стороне рядом с Гаспаро, подошёл к Августе. Он бережно взял в руки её руку и одарил ту поцелуем. Юлия с удивлением смотрела на столь нежное проявление чувств, на их взгляды друг к другу. Странное чувство стало сжимать душу. Появилось множество вопросов и некое беспокойство.
Гаспаро почувствовал произошедшее в любимой смятение. А когда Фабио с Августой вместе ушли из кают-компании, Юлия и вовсе тяжело вздохнула, опустив взгляд. Не слушала она больше ни шутки вокруг, ни беседы, сидя подле любимого, и Гаспаро взял за руку:
— Идём?
…Выйдя на палубу, на свежий ночной воздух, они оба стояли у бортика в объятиях друг друга. Безоблачное небо было усыпано множеством мерцающих звёзд, отражающихся в зеркальной глади океана. Но и такая красота не отвлекала Юлию.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — прошептал любимой Гаспаро и нежно поцеловал в шейку.
— Что у твоего друга с Августой? — сразу вопросила Юлия, а в голосе слышалась тревога.
— Родная, я не могу за него отвечать. Не знаю пока всего, но тоже вижу, не равнодушен он к ней, — повернул Гаспаро её лицом к себе.
— А как же Алёнушка? Она так раскаивалась, так ждала встречи с ним! — смотрела с отчаянием Юлия.
— Я не думаю, что смогу помочь, — пожал плечами Гаспаро.
Он оглянулся туда, куда стала смотреть его любимая… Прогуливающиеся в стороне Фабио и Августа смеялись, тихонько о своём беседуя. Они и не замечали, что находятся на палубе не одни. Казалось, всё вокруг сейчас было лишь для них.
Гаспаро позвал любимую уйти вместе. Оставшись незамеченными, они вернулись к себе в каюту…
— Это мой друг, его чувства, — сказал тогда Гаспаро, и Юлия, повернувшись к нему лицом, прослезилась:
— А завтра ты увидишь какую красавицу…
Но Гаспаро не дал договорить. Нежными поцелуями он заглушил всё, что она хотела сказать. Очень скоро купаясь в жарких объятиях любви, они опустились на постель, и теперь казалось, весь мир принадлежит лишь им… Пылко, тепло, ласково и неистово — так, что Юлия позабыла о недавнем страхе потерять эту любовь, которую судьба подарила столь легко…
Грусть и радость смешались следующим днём в душах и их, и Фабио с Августой, которые вышли так же вдвоём из каюты. По воле случая произошла такая встреча. Они вчетвером переглянулись, понимая произошедшее ночью, но, ничего не говоря, вышли на палубу, где им тут же сообщили, что родной берег показался на горизонте.
Поднявшийся ветер будто специально дразнил и без того трепетные чувства. То страх рос, то радость, но неизвестность ближайшего будущего не позволяла успокоиться. Они стояли вчетвером на палубе у бортика и с волнением ждали, когда же окажутся на давно желанной земле…
* — Н. М. Карамзин, 1787 г.
Глава 50
Какие бы планы ни строили друзья, всё разрушилось сразу, как только ступили на берег. Держа спутниц под руки, Гаспаро и Фабио узнали приближающегося к ним Маркова…
— Добрый день, — как ни в чём ни бывало, улыбался он, медленно встав перед ними и облокотившись на свою трость, украшенную замысловатыми узорами.
Его длинные кудри парика слегка развивались на ветру, а в глазах отражался блеск волн, на которых отдыхал только что прибывший корабль. Гаспаро и Фабио кивнули в ответ, но пока молчали, ожидая дальнейшей речи Маркова…
— Я и об экипаже позаботился, — указал он на карету, стоящую неподалёку.
— Это честь для нас, — улыбнулся Фабио, но видно было его недовольство.
— Вы отправляетесь вместе с дамами во дворец. Я встречу вас всех там, — улыбнулся совершенно спокойно Марков.
Он, так же медленно переставляя трость, ушёл к другой карете и сел в неё.
— Неужели нельзя отказаться от сей идеи? — удивилась Юлия, и Гаспаро поцеловал её ручку:
— Я бы пока не отказывался.
— И то верно, — согласился его друг. — Дворец вполне приятный, чтоб его лицезреть. Ты когда-нибудь была там? — обратился он к Августе, но та лишь помотала головой.
Августа снова взглянула на Юлию, но она, как и все последние дни, вновь отвела взгляд. Чувствовалась неприязнь или какая обида, но Августа терпеливо молчала, стараясь не обращать внимания. Происходящее Юлия понимала, знала, что Августа видит, как она сторонится её, но переступить через свои чувства, чтобы казаться добрее, не могла. Так же не могла и объяснить своё смятение…
По прибытии во дворец же их обоих сразу пригласила одна из ожидавших там дам пройти за нею. Марков кивнул в согласие и пояснил удивившимся спутникам:
— О дамах позаботятся, пока мы беседуем.
— Вижу, Вы уже о многом успели позаботиться, — попытался улыбнуться Фабио, и Гаспаро добавил:
— Что ж, по крайней мере никто не позаботился об опасности.
— Не вижу ничего смешного, — улыбнулся Марков и рукой указал на вышедшего из кабинета Азарьева.
— Пётр Александрович? — удивился Гаспаро.
Не успел он с другом поклониться, как Марков и Азарьев поторопились позвать пройти в кабинет. Всё казалось странным, но происходило так быстро, что не успевали друзья подумать, как многое становилось известно…
— Итак, — встав у стола, Марков поставил перед собою трость, точно так же, как в порту. — При вас находятся бумаги, кои передал мой человек?
— Давид, — улыбнулся Фабио.
И он, и Гаспаро достали каждый из-за пазухи часть бумаг и протянули Маркову.
— Не читали, — тут же сказал Гаспаро. — Но решили разделить их, на случай…
— Хорошо, что сей случай не произошёл, — засмеялся Марков и, пролистав бумаги, спрятал их
