ней
Будет хлопотливый день!
Буду поливать цветы,
Думать о своей судьбе,
Буду до ночной звезды
Лодку мастерить себе.. . (Николай Рубцов)
Оглядев задумчивые лица, понял, что веселья я компании не прибавил.
- Может, выпьем? Народ, молча, поддержал мой порыв, потянувшись за рюмками.
- А, спойте ещё, про любовь… - большие, оттенённые пушистыми ресницами, глаза Серафимы, с какой-то затаённой надеждой уставились на меня.
- Ну, про любовь, так про любовь!
- Лично для Вас, - заметив, как тихонько покидают нашу компанию Валет и рыженькая, - усмехнулся я.
Берега, берега — берег этот и тот,
Между ними река моей жизни.
Между ними река моей жизни течёт,
От рожденья течёт и до тризны.
Спел я романс из моего времени на стихи Юрия Рыбчинского.
Потом были ещё песни, где мы по очереди исполняли известные и не очень произведения из репертуара моего и нынешнего времени. Пение прерывалось на разговоры по душам, когда, раскрепощённая алкоголем Сима, без утайки поведала мне, свою личную историю.
Как сбежала из дома, зажиточной еврейской семьи, в поисках счастья на театральных подмостках. Как устроилась в столице в модном трактире, сначала певичкой в хоре, затем стала исполнять и сольные партии. Как, ярко вспыхнувшая «неземная» любовь к смазливому аферисту, закончилась тюремными нарами. Пользуясь, вспыхнувшей страстью, девушку вовсю использовали в качестве «сладкой ловушки», обирая доверчивых купцов и фабрикантов-толстосумов. Однажды, в поставленном на широкую ногу, деле произошёл сбой, закончившейся смертью одного из клиентов. Всю компашку повязали, отправив на бессрочную каторгу. Взяли и Серафиму, но за недостаточность улик, дело на неё ограничилось ссылкой в Сибирь. Оказавшись в Томске, без средств к существованию, пребывая в расстроенных чувствах, девушка, нашла выход, вступив на путь порока и разврата. Довольно, обычная история для своего времени.
Естественно, мне, пребывающему под винными парами, стало её жалко. Видно, было, что девчонка ещё не успела совершенно «оскотиниться» и тяготится своим положением.
Потому, не мудрствуя лукаво, я прямо предложил ей покинуть бордель и влиться в наши ряды, туманно намекнув на дальнейшие перспективы. Как я и ожидал, девушка с радостью согласилась. С лёгким сердцем, я отправил её собираться.
Когда, я мужественно, заглотнул в себя очередной посошок (думали, кому-то оставлю недопитый коньяк?), уже собирался отдать команду на выход – был прерван на полуслове Маленьким, который, непривычным для него твёрдым голосом заявил:
- Она, с нами поедет!
Она, та самая пигалица, сельского происхождения, стояла за его широкой спиной и жалобно шмыгала носом.
- Стоп! – решительным жестом, прервал я его яростный спич.
- Хватит с меня, сегодня! Никаких больше слезливых историй!
Ещё один рыцарь печального образа, на мою голову - , подумал я. А, сам-то, чем лучше?
Вздохнув, - я просто сказал:
- Валет, девок на хазу, завтра снимешь им комнату в меблирашках. Николя со мной! Поехали.
На выходе, швейцар попытался было задержать нашу добычу, но Маленький просто двинул ему под дых – и тот тихо сполз вниз по ближайшей стенке.
Обнаружив, в пролётке у Степаныча, початую корзину с полудюжиной пива, я радостно присосался к ближайшей бутылке.
Глава 17
Де жа вю! Вроде это так называется. Когда, кажется, что события повторяются. А, ещё говорят, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Как же нельзя…- гундосил я про себя, тоскливо просматривая на свет пустую бутылку из под пива. Жидкости в сосуде не наблюдалось. Без всякой надежды, на всякий случай заглянул под кровать – пусто. Нет, так нет! Не принципиально. Положение немного спасало то, что проснулся я с вожделённой бутылкой в руках, полностью одетый, но без обуви. Наверно, вчера подсознательно ожидал, что сегодня огуречного солёного нектара не будет.
Нда, надо же было по возвращению домой, на вопрос сестрёнки – Где опять гуляли? – честно ответить в борделе!
Неудобно получилось, Лизка наверняка расстроилась. И ведь, взаправду ничего не было. Гуляли да, но не блудили же! И вообще, это была специальная операция под прикрытием. А как, под прикрытием не выпить? Тем более, ради дела.
Добравшись до колодца, разделся до пояса и вылил на себя два ведра холодной воды. Уф! Как заново родился.
За выполнением влажной процедуры, не заметил, как рядом незаметно нарисовался Коля Маленький.
- Ну? – повернул я голову в его сторону.
- Сергей Николаевич, - тихонько зашептал он, смешно перебирая губами, - А, кто такой бордельеро?
- Ты, откуда такие слова знаешь?
- Так, Наталья Николаевна, велела вам полотенце передать.
- Сказала, отнеси нашему бордельеро.
- Хм, - задумался я, вытирая волосы, поданным махровым полотенцем.
- Это такой красивый видный мужчина, который нравится симпатичным барышням.
- Даа… А, я слышал, как она говорила Елизавете Егоровне, что «бордельеро» - это блудливый мужик, который шляется по грязным шлюхам.
- Мм…- неопределённо помотал я рукой.
- А сходи ка, ты до хазы, проверь как там наше вчерашнее женское пополнение…
- Ага, - радостно выдал Маленький и рванул к калитке.
- Видать, за подружку переживает. Нет, Наташка выдала, конечно. Откуда, только нахваталась.
Потом, вспомнил, что рядом со швейной машинкой в отцовом пятистенке, лежала стопка книг, перевязанная бечёвкой. Гоголь, Дюма, Виктор Гюго, даже вроде Жюль Верн. Точно, это она читала! Не братаны же. Те, вроде больше по бухлу и девкам…. Сеструха открылась мне совсем с другой стороны. Надо, им с Лизкой книжек накупить. Пусть просвещаются. И учительницу найти, чтобы манером разным господским обучила.
