гостей того же самого. Даже желчный старик-анмодец подпёр подбородок кулаком и внимал чарующей магии музыки.
Капитан выглядел погружённым в себя, а по щеке медленно текла едва заметная слезинка. Едва смолкла музыка, на стол подали жаркое. Воздух наполнился сильным запахом чеснока, но Жан Тревиль де Болье ещё несколько мгновений глядел в никуда, не меняя выражения лица, словно не хотел покидать воспоминаний об утраченном.
– Это было чудесно, – произнесла эльфийка. – Лучшее, что мне приходилось слышать в исполнении людей.
– Вынужден согласиться, – пробормотал гном. – Недурная песня, душевная. Будь голосов побольше, было б как у деда моего на тризне, эх…
– Рад, что вам понравилось, – Жан Тревиль де Болье сделал музыкантам жест рукой, и они негромко заиграли бодрую мелодию. – Признаться, это моя любимая песня. Считайте её моим вам подарком.
– А что же… – Маркус выглядел слегка растерянным. Неужели он и впрямь должен был понять всё из музыки? – Что всё-таки произошло в Скверную Ночь?
Глаза недоумевающих гостей обратились на мага, а взгляд капитана так и вовсе вонзился кинжалом и, казалось, был готов спалить Маркуса дотла. Однако возмущённое лицо Жана Тревиля де Болье тут же приобрело снисходительное выражение. Он пригладил волосы и вздохнул:
– Та ночь осталась кровавым пятном на полотне истории моей страны. Зло, коварное и беспощадное зло осквернило прекрасный цветущий город Нераль. Тысячи демонических тварей хлынули в замок королевской семьи, превратив его в руины. Кристально чистые ручьи обратились кровавыми реками, а цветущие луга – выжженной пустошью. Демоны захватили старый королевский замок и окрестные земли, прежде чем их удалось остановить. Но теперь посла этих тварей принимают при королевском дворе, который некогда бежал из разрушенного замка в Луар. Неслыханно! Ограбленный принимает грабителей как гостей! Поэтому, едва услышав эту историю в детстве, я поклялся сделать своим домом море. Моя страна велика и прекрасна, но это униженная страна, обесчещенная страна!
Побагровевший капитан замолчал и парой глотков осушил свой бокал.
– А откуда там взялись демоны? – осторожно спросил Маркус. Хоть он и понимал, что для капитана эта тема была весьма болезненной, но любопытство взяло верх.
– Не знаю, – отрезал капитан. – И знать не хочу. Говорят, их призвали маги, жадные до знаний и могущества. Уверен, магия не запрещена в Нерале лишь потому, что волшебникам удалось хоть немного искупить своё чудовищное преступление и запереть чудовищ на клочке земли вокруг старого королевского замка. Удивительно, что вы об этом не знаете, Маркус. Или же знаете, но зачем-то снова и снова давите на больное место моей души…
На этих словах капитан осёкся под недоумевающими взглядами гостей. Он встал с места и сказал: «Прошу меня извинить. Наслаждайтесь едой. Я не голоден», после чего молча покинул зал.
– Расчувствовался, бедняга, – проговорил Тиберий. – У всех нас есть свои старые раны.
– А чего ещё от такого ожидать? – буркнул гном, отправляя солидный кусок жаркого в рот. – Разодетый, точно баба. Если б я рыдал всякий раз, как кто-то надавит мне на больную мозоль, весь бы на слёзы изошёл.
Гном извлёк из-за пазухи металлическую фляжку с причудливым узором.
– Чёртова изжога… Мало того, что тут, кажись, чеснока больше, чем мяса, так ещё и кислятины какой-то налил. Отныне буду пить только из своей фляжки. Могримбарскую медовуху ничто не заменит! Ваше здоровье.
Гном вынул пробку зубами, запрокинул голову и сделал несколько глотков, после чего утёр рот рукавом и огласил зал громогласной отрыжкой. Запах мёда и спирта вперемешку с чесноком донёсся даже до Маркуса, сидевшего на противоположном конце стола. Эльфийка же, прикрывая нос платком, поспешила выйти.
– Мудрое решение, – прохрипел старик анмодец, откупоривая свою фляжку, сделанную из неизвестной Маркусу породы дерева.
Он сделал глоток, поморщился и обратился к магу, выдохнув в его сторону странной смесью запахов.
– Всегда будь уверен лишь в своём источнике, мелир’медаи. Это не раз спасало мне жизнь.
Эльфийка, едва вернувшись, видимо, почувствовала новую порцию алкогольного выхлопа от старика. Она тут же развернулась на месте и быстро зашагала прочь.
– А что пьёте вы, позвольте узнать? – с неизменной улыбкой поинтересовался Тиберий у анмодца.
Старик ответил коротко, не глядя на него:
– Сшиикр.
– Вижу, вы не любитель поговорить.
– Не с вами.
– Полагаю, вы не любите выходцев из Аэтийской империи? – улыбка пропала с лица Тиберия.
– Мне не за что их любить, – старик по-прежнему смотрел в сторону.
– Но я не вижу причин для подобного отношения лично ко мне…
– Ты многого не видишь, – анмодец направил сверлящий взгляд карих глаз прямо в глаза аэтийца. – Твои предки не видели многого. Как и их предки. Те, что пришли когда-то. Они не хотели видеть. И слышать. И они за это поплатились. Не повтори их ошибки, не будь слепцом. Иногда самое верное решение – вовремя замолчать. Замолчать и уйти.
Старик встал и быстрым шагом двинулся к выходу, сжимая фляжку в костлявых руках. Темнокожий мужчина, засеменил следом, стараясь не отставать. Гном проводил их взглядом и вздохнул.
– Быстро же кончился вечер, даже пожевать толком не успели. Но не пропадать же добру. К тому же, с медовухой оно очень даже ничего.
Отрезав добротный кусок мяса, гном наколол его на вилку и унёс с собой. Маркус и Тиберий остались одни в неловком молчании.
– Никогда не понимал этих анмодцев, – пробормотал Тиберий. – Угрюмы, подозрительны, невежественны, высокомерны и при этом говорят загадками, явно не желая быть понятыми. Да и язык у них… Из всех известных мне народов жители Анмода – закрытая книга.
– Что же старик мог иметь в виду? – Маркус впервые за вечер прикоснулся к своему бокалу. Вино оказалось слаще, чем он привык. – Или он просто нашёл удовольствие в том, чтобы нахамить вам?
– Не имею ни малейшего понятия, Маркус. Вероятно, он припомнил мне принятие Анмода в состав Империи, иносказательно, конечно. Впрочем, это оказалось их стране только на руку. Вот только анмодцы этого не понимали. Нести блага цивилизации – это великий труд и, увы, труд неблагодарный. Империя занималась этим многие века.
– Не спрашивая никого о необходимости?
– Зачем спрашивать о необходимости очевидной пользы? – недоумённо спросил Тиберий. Кажется, он действительно не понимал, что имел в виду Маркус.
– Хорошо, скажу иначе. Приходить в чужой дом со своими правилами – это, по-вашему,
