богачи. Генины за неимением денег вынуждены таскать на горбу рюкзак потяжелее, зато подешевле.
Я же свой свиток отдал первым нуждающимся. Мне он оказался не нужен. Вместо тёплой палатки предпочитаю спать вверх-ногами в сырых местах. Жидкость для розжига костра в моём случае балласт, я не люблю свет в ночи, а при желании могу поджечь полено техникой огня. Консервы? Мне с десятью протеиновыми батончиками в кармане удобнее. Горькие, зато за пару минут насыщают организм всеми необходимыми витаминами на весь день.
— Орочимару-сама? — сонная розовая макушка выглянула из палатки. Моргнула. — Орочимару-сама!
От воплей Таюи проснулись и парни, что спали на сырой земле... Что-то я не заметил у них благородства, чтобы уступили палатку единственной даме. Отобрала силой. Теперь понятно, что за звуки потасовки я слышал во сне. Через минуту четвёрка элитных молокососов стояла передо мной на коленях.
— Я же сказал вам, что вы свободны, — с безразличием смотрю на проявление преданности. — Мне не нужны больше ваши услуги телохранителей. Можете делать что угодно.
— Орочимару-сама, наш долг защищать вас! Это смысл нашей жизни! Пожалуйста, не прогоняйте нас! Мы больше никогда не подведём вас! Только дайте шанс! Ставьте эксперименты, делайте с нами всё! Только не прогоняйте, Орочимару-сама!
Дети перечисляют все свои лучшие качества. Клянутся больше никогда не играть с противником. Обещают поднять командную работу. Сразу видно, что анализировали мою вчерашнюю критику в их адрес и долго готовили речь с извинениями.
Слушаю их и мне всё труднее сохранять маску безразличия. Мне жалко их. Несчастные дети, что получали жестокую реакцию общества на свои генетические отклонения от нормы. Постоянные избиения, покушения на жизнь и страх быть обнаруженным. И тут в их жизнь приходит Орочимару, как рыцарь на белом коне, разгоняет всех злодеев блестящим мечом и протягивает руку помощи. Не насмехается над уродствами, даёт еду, делает сильнее. Для психологически избитых детей, он как спустившийся с небес ангел. Для них лучше вернуться на операционный стол, чем обратно в общество. Они не понимают, что с обретённым могуществом могут сами за себя постоять. Так силён в них страх прошлого.
И Орочимару это знает.
Намеренно выискивает такие сломанные судьбы и подсаживает на наркотики силы, вырабатывая незаслуженную верность.
И я знаю как работает Орочимару.
Мне достаточно было пообщаться с ним пару дней и задать несколько наводящих вопросов, чтобы понять как работает его организация. Шиноби на зарплате служат ему где-то далеко в поле. Ибо наёмники всегда идут за тем — у кого больше золота. И только зависимых наркоманов он подпускает к себе близко. Телохранители дети, что чуть сильнее генинов? Тут не нужно быть гением, чтобы понять, что их особенность не в силе, а в преданности. Таких не подкупить и не переубедить предать хозяина. Они доверяют ему свои жизни, а он им нет. Никто не знает точное количество нор и лабораторий. Змей никому полностью не доверяет.
Я прекрасно понимаю, что детям некуда идти, поэтому никак не реагировал на их попытки преследовать меня. Будучи в пещере, игнорировал громкое чавканье Джиробо консервами. Игнорировал крики Таюи не отдавать подаренную мной одежду, ведь из-за этого она как бы чуть ближе ко мне, а мальчики завидуют. Игнорировал пауков Кидомару, что проверяли, не сбежал ли я, хотя одного, что подполз слишком близко, сдул с плеча. Игнорировал спор двух братьев в одном теле чья очередь рулить.
Половину сна провёл в размышлениях об их судьбе. Не знаю. Ни одной верной мысли. Дети воспитаны на верность Орочимару-сама, другой жизни не знают. Сейчас я Орочимару-сама и они готовы спрыгнуть со скалы ради меня, но не способны отпустить и жить нормальной жизнью. А у меня нет ни времени, ни опыта учить их. Мне известно только, что с Итачи ходил какой-то рыбомордый и, с отталкивающей внешностью, комфортно себя чувствовал в обществе. Наверное. Я не знаю.
Мне нужно что-то вроде приюта для спасённых или центра поддержки. Сторонняя, со своим персоналом и зданием организация, но полностью под моим контролем. Или чтобы возглавил человек, которому я доверяю.
Какая-то часть нового меня настойчиво шепчет, что мне нужна семья. Для частичной реализации этого пункта и возвращаюсь на родные земли Учиха. Но эти четверо? Стоят на коленях, взгляд опущен, ждут решения. У меня нет никаких планов на них и сердце никак не откликается. Может быть не сейчас, но позже придумаю как им помочь.
— Даю последний шанс доказать свою полезность, — отвечаю в стиле Орочимару под ощутимо заметное снятие напряжения подчинённых. — У меня есть дело в деревне Травы. Идёте со мной. Передвигаемся только ночью. Отстающих не жду. Времени на сборы: пять минут.
