следа, а потом отправились в Арагон. Их поймали на границе; они тотчас признались, что они – Добрые Люди, и их сожгли, не озаботившись даже выведать имена. А мы на следующий день нашли этот дикий грот… Тридцать лет прошло… Амьель Эскар погиб первым: он ходил по селениям, проповедуя, и его быстро поймали. Вот его крестик, сверху. Пуатвен и Гуго ушли в замок Керибюс, там наши держались еще четырнадцать лет, пока и их не настигла судьба защитников Монсегюра. Их крестики посередине между каплями. Мне Эскар приказал вернуться в родную землю, принять покаяние. Это было нетрудно: когда не говоришь, то язык не лжет. Я служил вассалу Ги де Леви, хорошо служил, поэтому у меня есть дом, жена и дети. Теперь я стар, голова моя седа, и пришла пора показать братьям, где Сокровище. Нельзя, чтобы о нем знал только я один. Моя пора пришла. Я приму solament, как братья в Монсегюре, и последую по их пути. Вот он, мой последний крестик под каплями, в левом нижнем углу квадрата. Я не могу рассказать, что это все означает, но расскажет сама карта. Я проведу их по тайному пути, объясняя, что значит прямой греческий крест, а что – повернутый. Почему они чередуются неравномерно, что означают пять крестиков вокруг чаши и один – последний, за копьем».
Человек в рясе еще раз вздохнул и встал с камня. Осторожно ступая по неровному полу грота, он выбрался наружу и вскоре уже шел по узкой дорожке вниз от замка де Со. Никто не обратил на него внимания: гора, на которой стоял замок, была, как сотами, испещрена большими и малыми гротами, в них постоянно ютился всякий пришлый люд, который, никем не контролируемый, появлялся ниоткуда и исчезал в никуда.
Спустившись с горы, человек в рясе пошел по дороге к долине, и, миновав ее, углубился в лес. Здесь было тихо, только кое-где пересвистывались птицы. Человек, прислушиваясь к этому легкому пересвисту, грустно улыбался. Неожиданно справа от дороги шевельнулись кусты, и сквозь раздвинутые ветки выглянуло смуглое, бородатое лицо. Прохожий услышал, как звонко щелкнула тетива арбалета, и мгновенно присел. Но постаревшее тело запоздало: короткая стрела вонзилась в его висок. Колени человека подогнулись, и он мягко упал в дорожную пыль.
Из кустов вышли двое и медленно подошли к убитому. Они оба были смуглыми и бородатыми, их одежда представляла собой лохмотья, зато короткие мечи на поясах и арбалеты за спинами были добротные.
– Смотри! – сказал на наречии басков один из убийц, переворачивая ногой труп. – Это что, монах? Мы застрелили монаха? Вечно ты спешишь!
– Какой еще монах?! – горячо возразил другой, срывая с пальца убитого перстень из белого металла и показывая его сообщнику. – Видишь: пчела! Это поганый катар. Их еще много бродит по Сабартезу. Нам с тобой за него любой инквизитор все грехи простит, – грабитель попробовал перстень на зуб и скривился: – Олово! – он зашвырнул перстень в кусты и, нагнувшись, быстро обшарил тело. – Ничего! – расстроенно сказал он, разгибаясь.
– А я тебе говорил: спешишь! – укоризненно сказал первый. – Надо было сначала остановить, обшарить, а потом просто заколоть. Теперь вот стрелу из черепа не вытащишь – застряла. А стрела хорошая, каленая.
– Вытащу! – не согласился второй. Однако, попробовав, отступился.
– Может, что во рту спрятал? – первый грабитель двинул носком рваного сапога по челюсти убитого и воскликнул:
– Смотри! У него нет языка!
– Значит, никому и не пожалуется! – хохотнул его сообщник, поправляя за спиной арбалет. – Пошли! Надо искать другое место, раз здесь не повезло.
– Может, оттащим его в кусты? – сказал первый, которому, как было видно, не хотелось идти, – и подождем следующего?
– Лучше на новом месте, – не согласился сообщник, – не повезло с одним, не повезет и с другим. Брось его!
Он повернулся и, посвистывая, зашагал по дороге. Сообщник, вздохнув, двинулся следом…
* * *
…Музыка, равнодушно генерируемая электронным синтезатором, негромко звучала в темноте, снова и снова воспроизводя одну и ту же фразу. Кузьма приподнялся на локтях. Мелодия из «Лебединого озера» повторилась. Странно было слышать в пустой квартире эти беспрерывно повторяющиеся звуки.
«Телефон! – наконец, сообразил Кузьма. – Мобильный!»
Он вскочил с постели и побежал на кухню, где, щелкнув включателем, схватил продолговатую серебристую коробочку.
– Алло?
– Кузьма? Это ты?
– Я… – сонно ответил он, еще не соображая, кому принадлежит этот голос.
– Это Григорович, – разъяснил голос и тут же укорил: – Полчаса дозвониться не могу. Квартирный телефон все занят и занят. Ты с кем это среди ночи разговариваешь?
– Ни с кем. Я спал… – удивился Кузьма и тут же вспомнил, что не отключил Интернет. Но Григоровичу говорить об этом не захотел. – Трубку, наверное, плохо положил, – соврал он, – бывает.
– Бывает, – согласился Григорович. – Теперь о деле. У меня плохая новость.
«Что-нибудь с Викой?» – холодея, подумал Кузьма и замер, словно так можно было отвести плохое…
– С Маргаритой беда, – нарушил установившееся молчание Григорович.
– С какой Маргаритой? – не понял Кузьма.
– Голуб.
– С Ритой? – удивился Кузьма. – А что случилось?
– Неизвестные ворвались среди ночи к ней в квартиру. Избили ее. Сильно… – Григорович сделал паузу. – Перевернули все вверх дном, искали что-то… Сейчас она в больнице. Надо, чтобы ты приехал.
– Сейчас? Среди ночи? – Кузьма глянул на часы: без пяти четыре. – Кто меня к ней пустит?
– Мы пустим! – в голосе Григоровича послышалось раздражение. – Кузьма, идет следствие. Ты сам знаешь, какое это серьезное дело. Маргарита в состоянии давать показания, надо, чтобы и ты там был.
– Ладно, – нехотя согласился Кузьма. Эта история ему чем-то не нравилась. И не потому, что пострадала Рита – он чувствовал: что-то здесь не так.
– Машина у подъезда будет через десять минут. Собирайся и выходи. Все! – Григорович положил трубку.
Оделся Кузьма быстро. Мгновение подумав, взял с собой, кроме бумажника, и паспорт – мог пригодиться в официальном учреждении. Вспомнив о не выключенном компьютере, забежал в спальню. Когда экран монитора снова зажегся, он хотел щелкнуть кнопкой мыши по клавише в левом нижнем углу, но передумал. Взял из коробочки на полке маленький квадратный листок и аккуратно списал на него адрес, приведенный в сообщении. Листок сунул в карман. Затем стер сообщение, и, заглянув в папку, где сохранялись файлы, вычистил и ее. И только потом выключил компьютер.
– Следствие, допросы, обыски, – проворчал он, отключая сеть. – Еще и сюда явитесь, будете лазить по файлам. Не для вас прислано…
Когда он спустился вниз, машина уже стояла у подъезда. Большая, черная, с тонированными темными стеклами.
«Ничего себе Служба раскатывает!» – подумал Кузьма.
Задняя дверь автомобиля распахнулась, он нырнул внутрь и не успел еще закрыть
