как дуэльную цель, это нужно остановить!..
— Так остановите! — гаркнул во всю глотку Гидра, отбивая мощный удар Червя сверху вниз мечом.
Отпрыгнув далеко назад, он вдруг обернулся к трибунам, возмущенно воскликнул:
— В чем дело-то стало?!
Червь, тяжело дыша, тоже остановился. И, опустив меч, взглянул на Шаккана...
И в это мгновение Гидра молниеносным рывком бросился на Червя, воспользовавшись тем, что противник отвлекся.
Он нанес удар сбоку, и Червь едва успел блокировать удар, взяв противника в клинч.
— А я предупреждал, что биться буду всерьез!.. — прохрипел он в лицо Червю, норовя вывернуть рукоять так, чтобы можно было ею заехать противнику в лицо.
— А я тебя и не осуждаю, — проговорил Червь и пинком отшвырнул от себя противника.
Тот отлетел спиной на мягкий, свежий песок. Подскочив к Гидре, Червь занес над головой меч и вонзил его глубоко в грудь бывшему приятелю.
Гидра захрипел, дернулся несколько раз — и обмяк.
А Червь, застонав, схватился за голову.
Две новые стигмы, похожие на глубокое выжженное клеймо, проступали у него на плечах. Боль накрывала снова и снова, и стон превратился в рев.
— Добей его!.. — не выдержал кто-то из мужчин на трибунах.
— Мальчик, ну что же ты сидишь! Убей его сейчас! — воскликнула дородная дама в шляпке и розовой расшитой накидке.
Юноша открыл глаза.
Сначала он увидел растерзанное тело Птицы, лежавшей на спине, раскинув руки и устремив застывший взгляд в небо. Потом — Гидру. И воющего Червя рядом с ним.
— Мальчик!.. — сквозь нарастающий гул услышал снова Шаккан.
— Убей его!..
Но паренек даже не пошевелился, и не встал со своего места.
Он ждал, когда Червь придет в себя и сможет снова взять меч в руки. И в каком-то смысле был даже рад, что это будет именно он.
Червь всегда казался ему добрее и порядочней.
Так пусть победа будет за ним.
Наконец, Червь поднялся. Длинные смоляно-черные волосы рассыпались по его окровавленным и израненным в бою с Птицей плечам. Лицо выражало спокойствие. На спине с удвоенной силой засверкала стигма червя, а на левом плече — метки Птицы и Гидры.
Червь вытащил меч из мертвого тела вчерашнего товарища и взглянул на Шаккана.
Паренек закрыл глаза.
Вот все и закончилось.
Давай же!..
Легкими шагами Червь приблизился к Шаккану. Паренек слышал, как тот тяжело дышит буквально в шаге от него, в то время как толпа на трибунах, на мгновение стихнув, снова загудела знакомую фразу: «Убей его!»
Тяжелая рука Червя вдруг легла Шаккану на плечо.
— Я не стану убивать его! — крикнул Червь. — Я — отказываюсь!
Меч с мягким глухим звуком вонзился в песок.
Юноша вздрогнул и оглянулся.
Червь, ненавидящим взглядом окинув трибуны, перевел глаза на Шаккана — и подбадривающе улыбнулся разбитыми губами.
— Ты... не хочешь заканчивать дуэль?.. — удивленно проговорил Шаккан.
Червь приподнял одну бровь.
— Один дингир как-то сказал, что даже мы вовсе не обязаны играть навязанные роли, — проговорил он. — Ведь мы — не подчиненные машины, а люди.
У Шаккана в груди вдруг стало тепло. Он грустно улыбнулся в ответ, и Червь сел на песок рядом с ним, демонстрируя твердость своего решения.
По трибунам прошел гул.
В центральной ложе со своего места встал человек в золотом плаще. Он сделал величественный жест руками, повелевая всем замолчать.
В одно мгновение стало тихо.
Разглядывая высокий золотой силуэт, Шаккан вдруг заметил за его спиной двух людей, от которых не исходило сияние аккад — это была хрупкая женщина в шляпке с густой вуалью и мужчина, чье лицо ему сразу показалось знакомым.
Дарий?..
— Совет двенадцати акад избрал победителем носителя родовой акады Шаккана! Приказываю закончить эту дуэль! — заявил силуэт. Закончить? Шаккан принялся растерянно озираться по сторонам, не понимая, что это означает.
Дарий низко опустил голову.
И в это самое мгновение на арену со всех сторон хлынули воины с оружием наголо.
Шаккан не успел даже вскрикнуть. Его уронили наземь, скрутив руки. А в двух шагах от юноши в сильных руках врагов забился Червь. Его с трудом подмяли под себя и уложили на живот двое крупных золотых воинов. Один из них схватил Червя за длинные волосы, заламывая ему назад голову.
У Шаккана помутилось в глазах. Он не сразу понял, почему его подтаскивают ближе к Червю, и для чего ему разжимают пальцы.
А когда понял, было уже поздно.
— Нет... Нет, не надо! Я не хочу!!! — вскричал Шаккан, когда чужая рука больно сжала в его ладони рукоять ножа.
Червь хрипел, скосив глаза на Шаккана.
Юноша изо всех сил пытался вывернуться из рук золотых силачей. Если бы он знал, как использовать стигму! Если бы он смог...
В какой-то момент горячая волна прокатилась по его телу, и хватка силачей на мгновенье ослабла — но лишь для того, чтобы в воздухе возник тонкий хлыст.
От удара Шаккан вскрикнул. Из глаз брызнули слезы.
До сих пор ему еще никогда не приходилось терпеть настоящую физическую боль.
— Я не хочу! Прости! Прости меня!.. — рыдал юноша, не в силах сопротивляться.
— Это не ты, понял?.. — с трудом прохрипел Червь, в то время как чужая рука поднесла к его горлу нож, зажатый в ладони Шаккана.— Это — они!
И в этот момент клинок полоснул Червя по напряженному горлу.
Голос сменился хрипом. Горячая кровь обожгла Шаккану руку.
Его тут же отпустили, но юноша остался сидеть на песке рядом с мертвым Червем, не в силах подняться. Он плакал. Его руки тряслись.
Шаккан не понимал, что сжигает его сейчас изнутри — боль от поглощения новых духов или от горя.
Но зеленоватое марево на арене рассеялось, а на руках юноши заблестели новые стигмы.
И одна из них была в память о друге, чье ободряющее прикосновение он словно все еще ощущал на своем плече.
— Кончено! — воскликнул человек в ложе. — А теперь доставьте дингира в храм и осуществите его трансформацию в тринадцатую акаду.
— Жреческий совет против! — подал голос громкоголосый старец в первом ряду. — Согласно писаниям, должно пройти три дня!.. И это не говоря о том, что дингир не должен быть носителем акады, да еще...
— У нас нет времени, отче, соблюдать все древние предписания и обряды! — последовал раздраженный ответ. — В конце концов, механизм всем присутствующим давно известен. Враг приближается к стенам, и нам необходимо их усилить не через три дня, а сейчас, — строго возразил человек. — Дингир-победитель должен быть распят на священном древе немедленно.
Глава 17
У Эша в голове все смешалось.
Обрывками вспыхивали мысли о том, что войско акадников неслучайно вышло им навстречу.
По большому счету, его не удивляло, что здесь оказался Единый — ведь не зря с тех машин, что он разбил под Уршу,
