вас могут прогнать, чтобы вы не испачкали своей одеждой праздничных кимоно горожан.
Мы пошлепали по пыльной улице в указанном направлении. Люди и вправду радовались смерти десяти женщин, как будто уничтожили давних врагов города, не дающих им жизни. Семеро ребят палками гоняли по пыли соломенные чучела на колесиках, одетых в серые тряпки — убивали призраков. Четверо мамаш с улыбками наблюдали за игрой. Потом появился толстый мальчик в серой шапке из меха крыс и быстро опрокинул все чучела в пыль. Дети радостно закричали и зааплодировали. Лица мамаш расплылись ещё шире.
— Аки Тиба! Да здравствует помощница сёгуна! — вопили дети. — Да здравствует победительница десяти призраков!!! Да здравствуют самураи «Пяти Карающих Мечей»!!!
Это была правильная игра. Она учила почитать высших самураев, дайме, сегунов и противостоять их врагам. Политически верная игра… И радовались люди, когда смотрели на эту игру. И подшучивали над соломенными чучелами.
Мне была понятна их радость — людям сказали, что эти десять призраков могли прийти в их дома, чтобы унести жизни. Люди на самом деле не знали, что эти десять женщин всего лишь мстили за смерти своих родных и близких. Что правда обернулась ложью…
— Господин Такаги, — потянул меня за руку Такаюки. — Постарайтесь сменить лицо, а то оно у вас пышет злостью и ненавистью.
Я опомнился, разжал кулаки. На коже остались следы вонзившихся ногтей. Когда только успел сдавить? Также разжал зубы. От силы стискивания челюстей даже заиндевели мышцы шеи.
Как же так? Ведь они были мастерами боевых искусств. Да что там говорить — я едва не крякнул при их нападении! И десять женщин теперь никогда не отомстят за своих родных и близких?
Мои спутники посматривали на меня с тревогой.
— Я… Я в порядке, — произнес я, когда смог справиться с собой.
Чувствую, что негодовал не только я. Боевой дух внутри меня бушевал так, что дай ему волю — разнесет половину города.
— Точно в порядке? Ты так побледнел, словно на лице не осталось ни кровинки, — сказал Норобу.
— Точно, — кивнул я в ответ. — Я за себя отвечаю.
— А что с Киоси? Что показывает листок?
Я достал из кармана подарок Нурарихёна и подкинул в воздух. Бамбуковый лист закружился в воздухе, а потом упал, направив остриё в центр городка. Вянуть он не собирался.
— А если Аки Тиба здесь, то мы сможем наведаться к ней в гости, — негромко произнес Норобу. — Узнаем, что и как…
— Мы наведаемся. Обязательно наведаемся, — хмуро ответил я.
Дом Никко Номура и в самом деле находился недалеко от городской площади. Буквально в ста шагах. Он возвышался скатами за высоким забором с резными воротами и суровыми самураями у этих самых ворот. Красивый дом, богатый. Зеленые столбы скатов крыши обвивали красные драконы, а рисовая бумага на окнах окрашена в желтоватый цвет.
Возле ворот на холодной земле лежали десять тел, накрытых сверху другими простынями. Женские фигуры угадывались под тканью. На белом материале проступали алые пятна, которые успели потемнеть и теперь превратились в грязно-бурые. Черные волосы выбились из-под трех простыней и валялись мертвыми водорослями в пыли.
Девять мечей и кусуригама лежали возле обладательниц. На стали виднелись пятна запекшейся крови. По этим пятнам можно судить, что битва была грандиозной.
Я почувствовал, что сердце как будто сжала невидимая рука. Теплый ком подступил к горлу. Десять призраков больше не будут тревожить покой региона Канто. Никогда…
Десять призраков не свершили свою месть до конца. И теперь их невидимые взоры направлены на меня сквозь ткань. Как будто призвали довершить их месть до конца…
Возле тел с важным видом прохаживался крупный мужчина с редкой бородкой. Его нос, похожий на прошлогоднюю картошку, был задран так высоко к небу, что он того и гляди зацепится за перекладину ворот.
Толпа горожан окружила полукругом лежащие тела и получилось подобие арены, где возле лежащего мяса прохаживался тигр. Горожане весело потирали руки, славили Аки Тиба, её ниндзя и кричали здравицы Никко Номура. Редкая бородка иногда опускалась и касалась расшитого золотом кимоно, когда мужчина принимал поздравления.
— Это и есть Никко Номура ? — спросил я у стоявшего чуть поодаль горожанина.
— Да, господин, это он и есть. Мудрый и величественный человек, который не щадит никого… — негромко ответил тот.
Я ощутил, как мои пальцы пытаются сотворить мудры для вызова Земляного Меча. Если мы подойдем ближе, то я свершу месть, которую начали женщины из деревни Хигасидори… Пусть потом поднимется вой, но я сделаю это. Пусть потом за мной бежит хоть весь город, но я осуществлю задуманное.
В этот момент моей руки коснулись пальцы Норобу. Он едва заметно покачал головой. Я глубоко вдохнул, выдохнул, а потом кивнул в ответ. Снова посмотрел на лежащих женщин.
Вы не слышите меня, десять мертвых призраков, но я обещаю вам отомстить. Ваши усилия не пропадут напрасно — Никко Номура не увидит рождение новой луны!
Неожиданно мой взгляд упал на стоящего чуть поодаль богато одетого мальчишку, который плакал, уткнувшись в мягкий живот грузного мужчины. Ладонь мужчины гладила мальчишку по волосам. Похоже, что это отец старался успокоить сына. На одно мгновение мальчик обернулся, чтобы кинуть взгляд на лежащие тела, и в этот момент я его узнал!
— Такаюки, это же тот мальчик, которого освободили десять призраков? — кивнул я на плачущего. — Вроде бы его зовут Оно Джиро…
— Да-а-а, — протянул . — Это и в самом деле он. Оно Джиро — сын дайме города Эдо. А это, по всей видимости, его отец. Какой грузный.
В этот момент люди заволновались, потому что прохаживающийся перед лежащими телами Никко Номура поднял руку.
— Госпожа Аки Тиба откликнулась на мою просьбу! Эти десять женщин, в которых вселились демоны Дзигоку, убили четырех моих друзей! Нас называли «Пять Карающих Мечей», а теперь я остался один. Они безжалостно убили моих соратников! Без сожаления и сострадания! Вы все знали этих добрых самураев, которые всегда помогали людям и никогда не давали усомниться в добросердечности нашей госпожи Аки Тиба… — заговорил Никко Номура громким голосом.
— Ага, всегда забирали последнее, а что не давали — то отбирали силой, — вполголоса проговорил Такаюки. — Я слышал про этих самураев…
— Нас было пятеро, когда мудрая Аки Тиба призвала нас на службу! Мы служили ей верой и правдой,
