– Вот как? – удивляется дама. – Но они же, кажется, ужасно прожорливы. Я понимаю – завести кота или левретку, но не дракона же!
Я чуть понижаю голос (но не настолько, чтобы его было не слышно стоящим рядом гостям):
– Я полагаю, что у него есть причины для такого интереса. Я кое-что слышала о старинном манускрипте, в котором будто бы говорится, что если дракона на протяжении ста лет кормить чистым зерном, поить родниковой водой и давать ему вволю гулять на свежем воздухе, то потом он превратится в человека путем применения всего лишь одного заклинания.
Эту легенду рассказал мне месье де Крийон – он вычитал ее в старой книге. Сам он полагал это бредом сивой кобылы, но я посоветовала ему это мнение держать при себе. А вот соответствующую книжицу неплохо бы сделать более популярной.
– Вот как? – подключается к нашей беседе мужчина в зеленом камзоле. – И вы думаете, ваше сиятельство, что так оно и может произойти на самом деле?
С некоторых пор в вопросах магии я стала определенным авторитетом. И я неплохо изучила драконий вопрос. В Виларии считалось, что все драконы были некогда людьми – причём, разумеется, исключительно благородными. И вернуть прежний облик им мешала только какая-то малость.
Я киваю с самым серьезным видом:
– А почему бы и нет?
– Но ведь может оказаться, что обратившийся в человека дракон был некогда весьма влиятельной особой – быть может, даже принцем или принцессой? – восторженно ахает за моей спиной еще какой-то мужчина.
– Разумеется, – подтверждаю я. – Но даже если они окажутся обладателями менее скромных титулов, они всё равно сумеют отблагодарить тех, кто помог им вернуться в прежнее состояние – ведь каждый дракон является обладателем настоящего сокровища.
Это было еще одной весьма популярной виларийской легендой.
Я замечаю, что стоящий неподалеку принц тоже прислушивается к нашей беседе, и вижу смешинку в его глазах. Конечно, он не поверил ни единому моему слову, но на это я и не рассчитывала. Надеюсь, что остальные гости окажутся более доверчивыми, и после того, как эта информация разойдется по герцогству, наши драконы будут разлетаться как горячие пирожки.
Хороший корм, чистая вода и свежий воздух – что может быть лучше? А конкретный результат, собственно говоря, никто и не гарантировал.
Начинается следующий танец, и я выхожу на паркет с графом де Тремуи. Он уже немолод, и пока играет музыка, предпочитает разговаривать о хозяйственных вопросах. Я время от времени разбавляю его монолог восклицаниями одобрения или удивления, и этого ему более чем достаточно.
Хозяин дома танцует с Арлет – не могу удержаться от тавтологии, но ее светлость прямо светится от гордости. Хотя на ее месте я бы задумалась, почему на первый танец он пригласил Марису Лесанж. Значит ли это, что он предпочитает блондинок?
Еще во время танца я замечаю интересную картину на стене недалеко от дверей, и как только музыка замолкает, и мы с моим кавалером раскланиваемся и расстаемся, я отправляюсь туда. Картина совершенно нетипична – это не портрет и не пейзаж. Это изображение огромной библиотеки.
– Крупнейшая библиотека Виларии.
Принц оказывается рядом так неожиданно, что я вздрагиваю.
– Она прекрасна, – говорю я. – Она находится в королевском дворце?
Кажется мне это или нет, но его высочество мрачнеет.
– Нет, это библиотека герцога Энгера.
Не знаю, кто такой герцог Энгер, но его высочество говорит об этом человеке с заметным неудовольствием. Но если этот герцог не нравится ему, зачем держать у себя во дворце изображение его библиотеки? Еще одна тайна?
26. Принц Виларийский. Бал
Быть хозяином бала – непростая задача. И дело вовсе не в его подготовке и связанных с этим расходах. С собственного бала не удалишься после нескольких танцев, сославшись на занятость. Нужно до поздней ночи расхаживать по залу, расточая улыбки и комплименты.
Я не большой любитель танцевать, но все присутствующие тут девицы смотрят на меня как охотники на несчастного зайца. И мне кажется, если я не приглашу кого-то сам, то с них станется сделать этот шаг первыми.
И я приглашаю – сначала мадемуазель Лесанж. Она хорошенькая, право слово, но с ней совершенно не о чем говорить. Как выяснилось, книг она не читает, политикой не интересуется, а общих знакомых, которых можно было бы обсудить, у нас немного. Во время первой фигуры я согласился с ней, что погода стоит прелестная. Во время второй поблагодарил ее за похвалу своему дворцу. Во время третьей выслушал ее жалобы на слишком строгого учителя магии в школе. Потом порадовался, что фигур в танце было всего три.
Дочь герцога Пикарда оказывается чуть интереснее – она хотя бы не лишена чувства юмора и своим злым язычком делает несколько весьма метких замечаний о некоторых из гостей. Я восхищаюсь ее платьем и получаю в ответ полный признательности взгляд.
Танец заканчивается, но Арлет, кажется, готова продолжить беседу. Возможно, я и остался бы подле нее еще на некоторое время, если бы не заметил возле одной из картин в зале графиню де Ламарк.
Эта картина у меня самого вызывает двоякие чувства, и я не единожды уже собирался отправить ее на чердак, но всякий раз почему-то откладывал. Но сейчас меня поразило не то, что кто-то из гостей ею заинтересовался в принципе, а то, что этим человеком была женщина.
Я не мог оставить это без внимания.
– Это библиотека герцога Энгера.
Кажется, это имя ей ни о чём не говорит. Оно и понятно – графиня редко бывает в столице.
– Его светлость – мой кузен, – сообщаю я коротко.
И ловлю ее пристальный взгляд.
– Вы говорите о нём без особой приязни, – замечает она.
Да, так оно и есть. Несмотря на родственные связи, отношения между нами довольно прохладные. Энгер – один из тех людей, которые уверены, что именно я был виновником гибели Эрвина и его семьи. Более того – он не стесняется внушать эту мысль и его величеству. Но рассказывать всё это графине я считаю излишним.
– Да, – признаю я, – мы не особенно близки. Он значительно старше меня, и мы никогда особенно не общались.
