Книга Падение Мэроу - Мери Ли

она решила успокоить ребенка, то это тоже полнейший бред, пусть лучше он будет знать опасность в лицо и научится защищать себя, так как сможет. Равк отвечает на вопросы один за одним, встаёт с места во главе стола и сообщает, что с ним едут все желающие, кроме Лилии, которая может не пережить этот путь. За столом продолжается спор и разговор между всеми обитателями дома.

Равк проходит мимо меня и, повернувшись к остальным, говорит:

– Выдвигаемся завтра на рассвете. Отдохните как следует.

Отворачивается от них, пробегает по мне взглядом, криво улыбается и говорит:

– Отличный наряд, тебе идёт.

– Ой, заткнись.

– Не положено разговаривать так с королевской семьей.

Хмыкнув, спрашиваю:

– И что ты мне сделаешь? Накажешь?

Принц делает вид, что задумался, а потом лукаво улыбнувшись, отвечает:

– Звучит как приглашение.

– Ты отвратителен.

– Стараюсь. И всё это только для тебя.

Больше я ничего не успеваю сказать, слегка поклонившись, принц удаляется по коридору и заворачивает за угол.

Глава 21. Долгий путь

"И давший "слово" должен держать его, ибо гибель ожидает лжеца"

(Книга Матери и Отца. Глава семнадцатая)

* * *

Утро наступило слишком быстро. За всю ночь я не сомкнула глаз. Видимо, выспалась за время, что была под действием магии. Я всё думала и думала. Вспоминала Эмета и его безоговорочное желание помочь всем и каждому. Думала о Нефел и том, что она не успела увидеть нормальной жизни. Я грезила надеждой, что когда-то увезу её из Ваала и мы сможем найти тихую гавань. Не смогли. Не успели. Рассуждала о Гвиане и о том, как резко перевернулась её жизнь, но она всё равно осталась собой. Королева до кончиков ногтей. Помнится, что она говорила мне – суть существа не изменить. И всё указывает на её правоту, но… я чувствую, что внутри меня что-то изменилось. Я стала менее эгоистичной и с каких-то пор думаю о других. Например, об Аргосе и Колуме. Даже о Меланте и Лилии.

Я изменилась.

И знаю причину этому.

Эмет. Порой мне кажется, что с его смертью внутри меня что-то осталось. Это практически невесомая, но достаточно сильная часть добра.

Эмет сделал меня слабее. Будь я прежней охотницей – той, что шла по головам к своей цели, то убила бы Шрама, как только увидела.

Я больше не в силах находиться в комнате. На десятый раз перепроверив оружие и браслет на руке, покидаю спальню.

Тихо. Но несмотря на пустой коридор, в доме повисло напряжение. Нам предстоит сделать немыслимое, но я даже не очень переживаю по поводу пути к древней ведьме. Меня страшит безрассудство, с которым я готова встать против Матери всего живого ради чужого ребенка.

В холле я оказываюсь первой. Медленно хожу из стороны в сторону. Как только первые лучи солнца просачиваются сквозь щели в ставнях, я открываю окно и впускаю в холл свежий воздух. Ночью был дождь, и теперь прохлада приятно холодит щеки. В окно влетает ворон и садится возле моей руки.

– Ты предупредил меня, – шепчу я.

– Кар.

– Что "кар"? Мог бы сделать это немного раньше.

Когда-то я уже разговаривала с вороном. Но сейчас я уверена, что это именно та птица, которая мне нужна. Я чувствую это. Словно частица Эмета, оставшаяся внутри меня, и эта птица – что-то вроде непрошенного, но порой довольно полезного наследства.

В холл начинают стекаться все, кроме Лилии. Взгляды равков, как и мага принца, уверенные, остальные же испуганные и потерянные. Гвиана в платье. Но в этот раз я не сержусь на неё, упрямство бывшей королевы равков настолько велико, что складывается ощущение, именно благодаря ему она до сих пор жива. Принц стоит во главе стола и внимательно наблюдает за будущими путешественниками.

Лилия появляется последней и со слезами на глазах просит равка оберегать её внука, ведь это память об Эмете, его плоть и кровь. Подойдя ко мне, женщина обнимает меня и просит, чтобы я вернула Аргоса домой. Неуклюже поглаживаю женщину по спине и, мягко отстранив, киваю.

– Пора, – говорит принц.

Покидаем дом Лилии и отправляемся к конюшням.

– Не должен был я тебя слушать, – говорит Колум, шагая справа от меня.

– Почему это?

– Я должен был убить Шрама.

– Да, конечно, это же твоё предназначение…

– Моя нить ведет к нему. Я в них верю. Верю в нити. Ведь все они, те, что были до этого, сработали. Я ждал тебя, и ты появилась. И в итоге привела меня к Шраму. А я… замешкался и позволил себя уговорить. Засомневался.

– И правильно сделал. Мы убьем его. А ты останешься жить.

Прибавляю шаг, больше я не могу разговаривать о Шраме. Его место в пекле, а не в моей голове.

Равки выводят лошадей, и я бросаю печальный взгляд на стойло, где была Салли. Моя девочка. Прощай.

Вскакиваю на черного, как угли, коня и скачу вслед за принцем, что ведет нас в края ранее мне неведомые.

Я никогда не совалась в обитель ликанов, да и практически их не видела. Они почти не появляются в наших краях и поэтому считаются редкостной диковинкой.

Я слышала о древней ведьме, о ней ходит много слухов и легенд, но, видимо, я становлюсь верующей, как и большинство в нашем мире. Я уже не сомневаюсь, что Королева Змей – это Матерь. Женщина, перед которой я преклоняла колени, создала землю, по которой я хожу, животных, на которых я охочусь, и воздух, что наполняет меня жизнью. Мне сложно признаться, но новое знание вызывает благоговение перед Матерью. Она прожила куда больше, чем каждый из нас, и видела то, что нам и представить не под силу.

Она – это мощь и сила.

Комья грязи раскидываются из-под копыт коня, осматриваюсь, но не наблюдаю ворона. Наша процессия растянулась, и в итоге Гвиана и мать с Аргосом плетутся позади всех, но за ними наблюдают двое равков. Два статных и сильных воина.

Оборачиваюсь и, смотря прямо перед собой, наблюдаю, как из-за леса появляется одинокая фигура. Принц подгоняет своего коня и быстро уносится вперед. Он разговаривает с незнакомцем, и тот уходит. Когда мы достигаем места, где было существо, то его там уже нет.

– Кто это? – спрашиваю я равка, подстраиваясь под его ритм езды.

– Мои воины.

– И сколько их с тобой?

– Достаточно.

Очень расплывчатый ответ. Мне нужно знать, сколько равков встанет против меня, если древняя ведьма скажет нужные для равка слова.

– Что он сказал? – спрашиваю я.

– Пока мы были в