Видно было, что еда не доставляет ему радости: надо было как-то держать марку, есть правильно, говорить вежливо, чтобы девушка не подумала плохого о семье жениха. Но слова у него не вспоминались, а майонез два раза капнул на скатерть. Папа молча страдал и мечтал поскорее слинять. Наконец Леха сжалился над его мучениями и позвал на балкон для переговоров насчет Толика.
Мама вся как-то напряглась и одобрительно посмотрела на сына. Как только «мужчины» удалились, она повернулась к Топ.
— А дальше-то что было?
Топ невольно заразилась ее таинственностью.
— Дальше он спросил: «Девушка, вы не подскажете, сколько времени?» замогильным голосом произнесла она.
— А ты чего ответила?
— А я ответила, что 17 часов 30 минут.
— А он?
— А он спросил: «Правда, красивый удав?» Я ответила, что правда.
— Ну и?!
— Ну и вот: так мы познакомились!
Топ не стала упоминать, что на самом деле их первая встреча с Кобецом произошла на какой-то пьянке, где они подрались, потому что Леха утверждал, что собаки должны питаться объедками и жить в конуре. От этого Топ пришла в бешенство и хотела его поджечь, обрызгав водкой.
* * *
— Я не могу к нему сам подойти, чтобы подозрений-то не вызвать, объяснял Леха ситуацию папе.
— И чего, ты хочешь, чтобы типа я к нему подъехал?
— Ну да. Он же тоже водитель. Ты легко можешь на него выйти, покалякав со своими мужиками.
— Лех, ну ты придумаешь тоже! Я же работаю, в конце-то концов, а не болтовней занимаюсь!
— Пап, очень надо! Вся надежда на тебя.
— Ну, допустим, я найду его… А дальше что?
— А дальше закури, заговори о каком-нибудь бензине или запчастях. Ну, ты понимаешь… А потом переведешь разговор на дело.
— Спрошу, не крал ли он у вашего Почкина фотик? Так он мне все и выскажет!
— Пап, ну так прямо-то не надо! Скажешь, что возишь сейчас одного иностранца, и тому срочно понадобился супер-современный фотоаппарат. А потом узнаешь, нет ли у него каких-нибудь знакомых фотографов, которые могут либо продать такой, либо сдать в аренду… Сто очков даю, у Тольки душа не выдержит!
— Ой, Лех, вечно ты ерунду какую-нибудь придумаешь!
— Может, все-таки поможешь?
— Да попробую! Отвяжись только!
— Папа! Родина тебя не забудет!
— Ты бы лучше меня не забыл. А то ходишь к нам с матерью только когда тебе что-то нужно… Совсем о родителях не заботишься!
— С завтрашнего… Нет, с послезавтрашнего дня исправлюсь!
* * *
Когда Леха с отцом вернулись на кухню, мама как раз показывала Топ семейный альбом.
— А вот это Леша на фигурном катании, — объясняла она. — Здесь ему семь лет.
— Надо же, — старательно удивлялась Топ, — никогда бы не подумала, что он бывший фигурист!
— Мам, — перебил ее Леха, — нам пора.
— Уже? — изумилась та. — Дай хоть Тоня досмотрит.
— В другой раз.
Мама вздохнула.
— Ну, ладно. Иди-ка сюда, — позвала она, увлекая его за собой.
Он вышел с ней в другую комнату.
— Ты молодец! — торжественно сказала мама, поправляя ему ворот рубашки.
— Почему это? — поинтересовался он.
— Не растерялся.
— Когда это?
— Ну, около удава.
Леха хотел было удивиться и спросить, у какого, к черту, удава, но мама не дала ему вставить ни слова:
— Я все-все знаю. Мне Тоня рассказала. На-ко вот, возьми, — сунула она ему в руки пакет.
— Чего это?
— Ну, салатики всякие… Только ты банки не выкидывай. В следующий раз мне занесешь.
— Ладно, — по инерции пообещал он.
ГЛАВА 8
Утром Леха отпросился с работы и поехал в Орховец. Хотелось что-то сделать для Нимфы. Он еще сам не знал, что именно, но бросать ее после всего, что случилось, было просто подло. У Лехи в голове не укладывалось: с одной стороны, Топ была права — он был заинтересован в ее смерти, но с другой стороны — как же так? Как такое вообще могло с ним случиться, что он будет желать зла совершенно ни в чем не повинной девчонке? Если бы только она выздоровела, так ничего и не вспомнив о нем! Или еще может произойти чудо, и Полонин найдет настоящего убийцу…
Закупив на городской площади огромный букет роз, Леха вошел в тихий больничный вестибюль. Постучал в окошечко регистратуры.
— Вы не могли бы передать цветы для Светланы Огурцовой из 36-ой палаты?
Добрая бабушка в беленькой наколке сложила вязание в ящик стола.
— Сейчас, милый, отнесу. Только ведь ей они пока ни к чему — она без сознания.
— Все равно отнесите.
— Вы к Светочке пришли? — произнес вдруг за его спиной плачущий женский голос.
Леха обернулся. Перед ним стояла женщина, чем-то весьма напоминающая Нимфу. «Мама, наверное», — подумал Кобец испуганно.
Он отступил к двери:
— Нет-нет, вы ошиблись.
И быстро выскочив на крыльцо, побежал к поджидавшему его такси.
«Еще чего не хватало: чтобы Нимфина мама меня запомнила! Нет меня! И никаких Свет Огурцовых я не знаю! И виноватым себя не чувствую!»
— Поехали! — коротко бросил шоферу.
* * *
В юридическом отделе царили мир и покой. Настя с Танькой прилежно трудились и слушали «Европу Плюс». Ярославна что-то быстро набивала в компьютер. Леха прикрыл за собой дверь, скупо поздоровался. Распахнув окошко, прикурил.
Ярославна была родная и в тоже время совершенно чуждая. Они с ней походили на бойцовских псов, которым и драться-то лень и в то же время уйти с ринга невозможно: стоит повернуться боком, тебя тут же цапнут. Так и приходится ходить челюстями друг к другу. А если ты предложишь разорвать этот порочный круг, то тем самым обнаружишь слабость…
— Ярославна, — тихо позвал Леха. Ему просто надо было с ней поговорить! Пусть объяснит все начистоту!
— М-м?
— Все-таки ты не любишь Борю.
— Я ничего не слышу, что вы говорите: у меня музыка в плеере играет.
— Все ты прекрасно слышишь. Я говорю, что ты не любишь Борьку Грушкова, потому что он жирный себялюбивый сукин сын. Тоже мне, нашла на что польститься: златая цепь на дубе том! Он тебе не пара.
— А кто же, простите, мне пара?
— Я.
— Вы? И чего прикажете с вами делать? Мы вот уже сколько времени сидим в одном кабинете и пока еще ничего, кроме раздражения от присутствия друг друга, не испытали. Впрочем, ремонт в моем офисе скоро закончится, так что вы сможете свободно радоваться жизни с вашими милыми стажерками и редакторшей «Нового я». И не надо будет украдкой смотреть свои порнокартинки.
