пестрела красными отметками в различных местах.
— Куда там! — Михаил протер уставшие глаза. — С момента, как Ден и охранявшие его Ангелы пропали, было совершено более тысячи нападений. В разное время, в разных местах, но, что более важно, в разных городах. Даже если с этим как-то связан Ден, он всего лишь человек. Он не мог оказаться утром к югу от Древа Жизни, а к полудню на севере. Это физически невозможно. Я все время думаю об этом…
— Ангелы делают все возможное, чтобы защитить города и его жителей. И вы делаете не меньше других. Но если не спать по ночам, вы лишь вымотаете себя и не сможете действовать, когда того будут требовать обстоятельства.
— Оставь это. Незачем меня жалеть. Я главнокомандующий, моя главная обязанность защищать обитателей Чистилища, но я с этим не справляюсь. Посмотри, — указал он на карту. — Эти пять отметок появились за последние сутки. Поначалу я думал, что это Голод или Чума, но…
— Но что?
— Это на них не похоже. Голод пожирает, не оставляя и следа, Чума обращает в прах, а это существо… Я даже не знаю, что это! — Михаил ударил кулаком по столу. — Эта тварь выжидает, пока Ангел останется совсем один, а после разрывает ему грудь и похищает сердце. С каждым днем количество жертв растет. У тварей, что обитают в тумане, самое лучшее место для нападения на наши города. Оттуда можно достичь любого города в любое время, поэтому я окружил туман всеми боевыми Ангелами, что были. Но и это не помогло.
— А что, если это не нежить и не твари из тумана?
— Кто же тогда?!
— Демоны, — ненавязчиво произнесла Лариэль. — Я не утверждаю, но до меня дошли слухи, что Гатаон и его приспешники, обрели некую силу. Стали чем-то иным… И теперь могут, словно вампиры, перемещаться в пространстве.
— Я уже тебе говорил, Демоны мирный народ. Они, как и мы, только защищаются. Заметь, мы не преследуем и не убиваем хищников за то, что они могут нас съесть. Мы только защищаемся, когда они нападают. Демоны практически такие же. Мы им не угроза, а значит, у них нет повода на нас нападать.
— Да, так было раньше. Но вы не можете отрицать, что все изменилось. Демоны отвергли союз с нами, возвели город и обрели невероятную силу. Вспомните, Гатаон был готов покрыть улицы Рая трупами Ангелов, лишь бы добраться до Чумы. Что, если нападения на Ангелов — это его план, чтобы посеять панику среди населения? Люди сбегут, барьер падет, туман вырвется на свободу. И тогда мы вместе с Демонами будем вынуждены уничтожить Чуму. Гатаон получит то, чего хотел.
— Твои размышления очень похожи на правду. Однако мы не можем портить отношения с Демонами, полагаясь на слухи. Сейчас моей главной задачей является поймать и уничтожить того, кто нападает на Ангелов, а с недавних пор похищает людей.
— Похищает людей?
— Да. Я не стал придавать это огласке, чтобы, как ты и сказала, не сеять панику. Однако за последние две недели пропала сотня человеческих душ.
Лариэль присела рядом и принялась изучать карты. Михаил невольно посмотрел на нее и уже не смог отвести взгляда. Как бы сильно он ни старался показать свое безразличие, тяга к ней понемногу просачивалась. Особенно сейчас, когда она сидит так близко в тоненьком халате.
— Все хорошо? — спросила девушка, заметив, как он сверлит ее взглядом.
Чтобы не раскрывать истинной причины своего взгляда, Михаил сказал первое, что пришло в голову.
— Я никогда не спрашивал, откуда у тебя это шрам? На шее…
Девушку вопрос смутил. Она прикрыла шею ладонью, но ответила.
— Это шрам, который оставила на мне прошлая жизнь. Задолго до того, как я стала жрицей, я была простой девушкой. Жила в тихом городке у подножья широких гор, радовалось тому, что у меня есть семья, возлюбленный. Тогда все казалось таким радужным, солнце ярче, трава зеленей. А потом появились они, и все исчезло в одно мгновение. Родители и тот, кто был дорог моему сердцу, погибли на моих глазах. Меня тоже пытались убить… и я бы умерла, если бы не он. Ангел, чьи крылья затмили солнце. Я не знаю его имени, но он убил тех монстров и дал мне новую жизнь. Этот шрам остался мне на память, чтобы я не забывала, кто я и откуда.
— Прости, — проронил Михаил. — Я спросил, не подумав. На самом деле я засмотрелся на тебя, — признался он, чтобы как-то отвлечь девушку от воспоминаний. — Этого я тоже никогда не говорил, но ты очень красивая.
— Спасибо, а я уж думала, не заметите, — улыбнулась Лариэль.
Казалось, девушку совсем не тяготит прошлое. Даже храня такие воспоминания, она находила силы улыбаться.
* * *
Под покровом ночи, Архидемон проник в город Последней Надежды. Несмотря на свой размер, он передвигался настолько бесшумно, что дозорные его не заметили. Каждый раз, достигая темного укрытия, Демон рисовал на земле пентаграмму, и когда возникала угроза его обнаружения, мгновенно перемещался с одной на другую. После такого перемещения в воздухе оставался лишь приторный запах серы. Оказавшись у черного обелиска, Архидемон осмотрел улицу своими налитыми пламенем глазами и принюхался. От омерзительного запаха, что он уловил, нос Демона сморщился. Запах привел краснокожего охотника к дверям одного дома. Не смотря на спокойную обстановку и тишину, царившую на улице, Демон приготовил зубчатый клинок к бою и отворил дверь. Внутри было темно, но света из окна хватало, чтобы разглядеть лужу крови и тело Ангела. Обычный трудяга, который провел полсотни лет, помогая людям освоиться в новом мире, был безжалостно убит. Демон подошел ближе и перевернул тело. В груди была большая рваная рана. Тот, кто это сделал давно ушел, а его запах скопился именно в этом месте. Раздался скрип дверей. С порога, на Демона, у которого руки были в крови, уставился испуганный Ангел. Он не сразу признал в темной фигуре с ярко оранжевыми глазами Демона. Но как только тот встал в полный рост, по улице пронесся крик, «Все сюда! Сюда! Скорее! Демоны убивают Ангелов!». Ангел кричал, пытаясь привлечь внимание дозорных. Не желая больше задерживаться и давать увидеть себя другим жителям города, Демон нарисовал пентаграмму и провалился сквозь землю в ее очертаниях.
* * *
За дверью раздались шаги и голоса Ангелов, а через секунду, Легер распахнул двери и вместе с остальными Архангелами предстал пред Михаилом. По гримасам на их лицах было нетрудно догадаться, что все они взволнованы.
— Что ты намерен с этим
