— Вчера ты мне много чего сказала. Настала моя очередь.
От страха свело живот, и Сару тут же затошнило. Она покачала головой и заставила себя посмотреть Дэниелу в лицо.
— Ничего не желаю знать. Особенно сейчас. Мне действительно нехорошо.
Дэниел заметил ее отчаяние и умолк. Она выглядела бледной, больной, измученной, под глазами залегли тени. Он сразу понял, что это не простуда. Похоже, она серьезно больна. У него похолодело внутри. Невзирая на протесты, он поднял девушку на руки и отнес на диван.
— Тебя тошнит?
— Немножко.
У него заиграли желваки на скулах.
— Сара, и давно тебя тошнит?
Она уставилась на него,
— Что ты имеешь в виду?
Дэниел пытался побороть досаду. Выудить из нее что-нибудь труднее, чем найти дорогу с завязанными глазами. Он ощущал себя слепым без поводыря и готов был утратить остатки самообладания, которому учился тридцать пять лет.
— Ты обращалась к доктору? Что с тобой? Сара умолкла и отвела глаза.
— Я была у доктора, и он сказал, что ничего серьезного у меня нет. Если хочешь знать, никакими тяжелыми болезнями я не страдаю.
У него полегчало на душе, но полного удовлетворения не было. Она что-то скрывала, и надо было во что бы то ни стало докопаться до сути.
— Когда ты была у врача?
— Две недели назад. Это…
— Зачем ты к нему ходила?
Она пристально посмотрела на него.
— За противозачаточными таблетками.
Удивление заставило его умолкнуть на пару секунд.
— Ну и как, получила?
— Мне не нравится, когда меня допрашивают. Не хочу говорить на эту тему. — Сара попыталась слезть с коленей Дэниела, но ее крепко держали.
Дэниел хмуро усмехнулся.
— Опять грубишь? Ты обвела меня вокруг пальца, а вчера вообще вышвырнула, как ненужный хлам. Что ж, милая, позволь сказать тебе кое-что. Я думаю, что на самом деле ты относишься ко мне немного лучше, чем пытаешься показать, а я, черт возьми, отношусь к тебе в тысячу раз лучше, чем говорю. Так что до тех пор, пока мы не уладим это дело, я от тебя не отстану. Если надо будет уехать отсюда, я уеду.
Сара побледнела.
— Ты с ума сошел…
— Если и так, тo это твоя вина. Ты принимала таблетки?
— Нет. — Сара помотала головой. — Отпусти меня.
Стремясь докопаться до истины, Дэниел не обратил на ее просьбу никакого внимания.
— Почему?
Сара покраснела от гнева.
— Отпусти меня!
— Сначала ответь на мой вопрос, — сказал он с настойчивостью тарана.
— Нет, — повторила она.
— Ты должна ответить.
У нее расширились глаза.
— Ничего я тебе не должна! — крикнула она, сильно оттолкнулась и соскочила с его коленей. — Я и так отдала тебе все, что у меня было.
Дэниел словно только того и ждал.
— Не все. И не насовсем, — нежно сказал он. — А я хочу насовсем.
Сара отвернулась и сложила руки на груди. Колотилось сердце, кружилась голова. Вот и случилось то, к чему она стремилась, о чем тайно мечтала и молилась темными бессонными ночами.
Она почти решилась все рассказать, сообщить ему правду о своей беременности. Мысль об этом заставила ее испытать облегчение и одновременно повергла в ужас. Сара открыла рот, но не произнесла ни звука. Не поворачивался язык. Раз и навсегда запретив себе говорить о ребенке, она не могла найти нужных слов. В отчаянии она бросилась на кухню, схватила несколько листов бумаги и сунула их в руки Дэниелу.
— Вот…
Он посмотрел на нее, наморщив лоб, а потом бросил взгляд на листочки.
— «Усыновление. За и против». — Он заглянул в другой листок, и по выражению его лица Сара догадалась, что это был за листок. Дэниел был ошарашен. — Ты беременна…
Услышав его равнодушный тон, Сара почувствовала, что у нее останавливается сердце. На глазах показались слезы.
— Да. Разве это не ужасно?
Он снова уткнулся в листы.
— Мы же всегда предохранялись.
— Ты когда-нибудь слышал историю про дырочку в презервативе? — У Сары прерывался голос, но она твердо решила объяснить все. — Думаю, один из твоих пакетиков не прошел контроль качества.
Он посмотрел на нее с изумлением.
— Беременна?
Сара сглотнула слюну. Выдав свою тайну, она почувствовала и облегчение, и страх.
— Да. Если ты посмотришь в бумаги, то найдешь лист с доводами за и против того, чтобы сказать Дэниелу. Победило «против». Ты сказал, что хочешь знать все мои тайны. Прочти — там все написано про последние несколько недель.
Ей было бы легче раздеться на глазах у толпы. Саре захотелось уйти. Неважно куда. В спальню, ванную, уборную, щель в полу. Она знала одно: здесь ей оставаться горше смерти. Она повернулась, но тут Дэниел очнулся и взял ее за запястье.
— Не хочу ничего читать, Сара. Хочу услышать от тебя.
Она поглядела на руку, обхватившую ее узкое запястье, и почувствовала себя ужасно хрупкой. У нее сжалось сердце.
— Ох, Дэн, пожалуйста, не заставляй меня. Мне так плохо, что хочется плакать. И тебе не стоит притворяться сильным, когда на самом деле ты расстроен. Не желаю, чтобы ты делал то, что нужно, против своей воли. Ты и так всю жизнь несешь бремя. И я не собираюсь утяжелять его.
— Бременем для меня было только одно — как уговорить тебя выйти за меня замуж и заставить сказать «да».
— Врешь! — выкрикнула она. — Ты опять делаешь то, что нужно!
Дэниел выругался.
— Как мне убедить тебя? Подскажи мне нужные слова. — Он прижал к своей груди обе ее руки, заставил Сару поднять подбородок и взволнованно поглядел ей в глаза. — Я люблю тебя. Ты научила меня считать жизнь радостью, а не обузой, и заставила забыть о том, что в мире есть другие женщины. Никому из них я ничего не обещал и не хотел обещать. — Он еще раз чертыхнулся. — Ты думаешь, я сильный, но это не так, Сара. Не с тобой. Когда я с тобой, я размякаю от нежности и становлюсь сентиментальным. — Дэниел понизил голос.
— А когда ты решила уйти и бросить меня, я совсем размяк. Ну разве это не любовь? — умоляюще спросил он. — Я готов защищать тебя до последнего вздоха. Я сделаю все, что могу, чтобы ты была счастлива. Я молюсь на тебя. Черт побери, сегодня ночью я записал эти слова, чтобы ничего не забыть, а получается смешно и глупо. Помоги мне, Сара. Я не мастак вслух говорить о своей любви.
Сара заморгала. Пульс Дэниела бился в ее ладони. Сердце так сжалось, что трудно было дышать.
