он пробил под очень острым углом и очень не точно.
— Иваныч! — Гаркнул я. — Сейчас подбор возьмем и беги сразу на левую штангу!
— Понял, — тяжело выдохнул наш крайне левый защитник, размазав пыль и грязь по лицу.
Подбор на футбольном сленге — это борьба за мяч, который выносит в поле вратарь от своих ворот. Очень важно в таких случаях не бояться ни стыков, ни верховой борьбы, и не терять концентрации, когда бьют локтями, головой или толкают так, что при падении можно сломать руку, ключицу или ребро. И у нас сегодня в опорной зоне проблем не было, ведь там буквально божил отчаянный Вагиз Хидиятуллин. Вот и сейчас, когда Владимир Астаповский сильным ударом послал футбольный снаряд на нашу половину поля, первым добрался до него Хидя. Он головой отработал точно на Черенкова и Фёдор Фёдорович зарядил слёту вдоль моей правой бровки.
В последних матчах Черенков так привык развлекаться. Лишь заметит, что соперник оставил большие свободные зоны в защите и лупит туда, ведь я же для Фёдора что-то наподобие киборга, должен рвануть в эту зону и мяч достать. Хорошо, что сегодня день был особенный, поэтому я молча рванул и не стал выяснять отношения. А рывочки я вам скажу на 80-ой минуте — это что-то с чем-то, лёгкие горят, ноги молотят по газону из последних сил. Однако ЦСКА устал гораздо больше нашего, поэтому пролетев под рёв трибун сорок метров, я ввалил что есть силы на дальнюю левую штангу, куда должен был прибежать Романцев.
Кончено, такие передачи вратарями обычно пресекаются, но Владимир Астаповский окончательно рассыпался, потерял веру в свои силы и на выходе сыграл не удачно, чем воспользовался прибежавший в атаку наш крайний защитник Олег Романцев. И в тот момент, когда Олег Иваныч ещё только закатывал мяч в пустые ворота, все болельщик дружно выкрикнули: «Гоооол!». Из-за чего наш бывший капитан дёрнулся и, неловко толкнув мяч в сетку, рухнул в траву. А через десять секунд оказалось, что отметившись забитым мячом, Романцев повредил кисть руки.
— Клуша! — Выругался у бровки, рядом с которой я бегал и всё слышал, Николай Старостин и скомандовал приготовиться войти в игру юному Сергею Родионову.
* * *
В раздевалке после финального свистка, который возвестил, что матч «Спартак» — ЦСКА закончился со счётом — 4: 1, никаких сил на эмоции уже не осталось — ни на негатив, ни на позитив. «Дед» сдержанно поблагодарил команду за игру и напомнил, что завтра в воскресенье — выходной и можно немного расслабиться, а уже в понедельник все должны быть на базе, ведь во вторник сложнейшая игра в полуфинале Кубка СССР против львовских «Карпат», лидеров первой лиги. На кону, если победим, стоит путёвка в Кубок обладателей Кубков, матчи которого уже начнутся осенью.
— Кто хочет попылить в Европе, поднимите руки? — Хитро усмехнулся Старостин, однако от усталости почти никто не шелохнулся, кроме запасных игроков. — Что, никому не нужны премии, квартиры и машины?
— В следующем же году у нас по плану правительства наступает коммунизм. — С совершенно серьёзным видом заявил Гаврилов. — А что? Мне в школе об этом каждый год в голову вдалбливали. Поэтому машины с квартирами всем должны достаться бесплатно.
Шутка Юрия Гаврилова наконец-то парнями была встречена весёлым гоготом, и многие стали тут же перечислять, что ещё в стране станет бесплатным.
— Ошибка вышла, Васильич, вот о чём молчит наука, — захохотал и я. — Бесплатно кушать — нельзя падлюка.
— Ещё один антисоветчик на мою голову, — стараясь не заржать, погрозил пальцем «Дед». — Язык у тебя, Никон, как помело. В сборной СССР уже договорился до разбирательства в Федерации. Теперь как впаяют в понедельник дисквалификацию, что тогда запоешь? Ну, промолчи лишний раз — не переломишься!
— Молчать бы рад, Николай Петрович, подлизываться тошно, — пробубнил я и, сложив в спортивную сумку бутсы, а остальную форму покидав в общую кучу для стирки, пошёл на выход.
Ещё перед игрой я переговорил с «Дедом» и обсудил мою незавидную ситуацию, в которой по-большому счёту был не виноват. Николай Петрович уверил, что в обиду не даст, и что подключит всех знакомых вплоть до первого секретаря московского горкома КПСС Виктора Гришина, чтобы я отделался минимальным выговором. Но против нас в Федерации футбола собиралось мощное динамовское лобби. Я ведь своей игрой огорчил одноименные команды Тбилиси, Киева, Минска и Москвы. И теперь там просто ликовали, что лучшего бомбардира «Спартака» можно своими грязными подковёрными интригами выключить из футбола почти до сентября, на семь календарных матчей. Конечно, я потом несколько раз прокручивал в голове конфликт, возникший в Финляндии, но даже спустя несколько дней приходил к выводу, что ответил за своё унижение правильно.
Из раздевалки нашей команды я сегодня направился не к автобусу, а пройдя по подтрибунному коридору, ввернулся в опустевшую чашу стадиона «Локомотив» и побрёл к тому выходу, из которого покидали арену несколько минут назад простые болельщики. Дело в том, что раз завтра был объявлен выходной, то мы договорились с Тамарой встретиться сегодня около спортивных касс и провести эту ночь и следующий день вместе. Всё же мы уже были не подростками, чтобы державшись за ручку ходить по кафе-мороженым и кинотеатрам. Я — самостоятельный молодой человек 21-года, хорошо зарабатывающий перспективный спортсмен. Она — учится на заочном и уже стала внештатным корреспондентом в еженедельнике «Футбол-Хоккей». Не ветер и глупости в голове у девушки.
Перед выходом на площадь около стадиона «Локомотив», я в срочном порядке надел чёрные очки, чтоб подвыпившие поклонники футбола не задёргали. Однако около касс этой спортивной арены Тамары не было. Не исключено, что он задержалась в редакции газеты, а в век отсутствия мобильной связи в таких случаях прождать можно было долго. Мне моментально пришла на ум песня Валерия Ободзинского «Дождь и я» и, топчась на одном месте, я затянул простенькие слова себе под нос:
Это вроде бы не трудно,
Не дождавшись повернуться
И уйти хоть дождик льет и льет
Только сердце шепчет тихо,
Ты уйдешь, а в это время
Вот возьмет она, да и придет…
— Привет! — Наконец послышался знакомый голос Тамары. — Извини, села не на тот автобус.
— Хорошо хоть ты не перепутала электрички или самолет, — мы обнялись с девушкой и я тут же потащил её ловить такси, ведь после матча в моём желудке разыгрался жуткий аппетит.
— Куда мы идём?
— В ресторан на поздний ужин, ха-ха. — Сказал я, приобняв свою подругу. — Как сказал Остап Бендер: «В Берлине есть очень странный обычай — там едят так поздно, что нельзя понять, что это — ранний ужин или поздний обед».
— Подожди, летишь, словно по футбольному полю, а я, между прочим, на каблуках, — чуть-чуть капризным тоном высказал Тома. — Я дома борщ приготовила, поэтому на сегодня ресторан отменяется. Кстати, в редакции сегодня про тебя говорили. Ты знаешь, что тебе грозит дисквалификация на месяц?
— А с учётом перерыва на Спартакиаду народов Северного Ледовитого океана, я раньше сентября в красно-белой форме на футбольный газон не выйду, — пробормотал я, остановившись посреди тротуара. — Ничего мы с «Дедом», то есть с Николаем Старостиным, кое-что придумали.
— Извините, — неожиданно к нам подошла группа подростков, лет пятнадцати или шестнадцати, и я автоматически сжал кулаки, приготовившись ко всему что угодно. — Владимир Саныч, дайте автограф. А здорово вы сегодня ЦСКА раскатали! — Выпалил самый шустрый парень из этой компании.
— Не я один раскатывал, — буркнул я и взял у ребят для автографа журнал «Физкультура и спорт», где была размещена фотография нашего «Спартака». — Что написать-то?
— Ну, что-нибудь от себя, пожелание какое-нибудь, — пожал плечами этот невысокий парнишка, в котором я моментально узнал актёра Михаила Ефремова, которого непривычно было видеть без опухшего от постоянного пьянства лица.
«Михаил, не бухай, это плохо кончится! — написал я и подписал, — В. Никонов — „Спартака“ Москва».
— К вам парни это тоже относится, — сказал я, вернув журнал ребятам.
* * *
В понедельник 9-го июля в два часа дня на заседании Федерации футбола СССР собралось множество мужчин в деловых пиджаках. И среди этих «пиджаков» были функционеры, тренеры и журналисты. Кроме моего персонального вопроса под пунктом номер один прошло обсуждение выступления главной команды страны, которое большинством голосов было признано безобразным. Естественно виновником был назначен Никита Павлович Симонян. Симоняна немного
