еще крепче.
Глава 18
В свою комнату я вернулась, когда и в нашем королевстве уже наступил вечер.
Но свет включать не хотелось. Я пребывала в таком парящем, воздушном состоянии… практически в эйфории. Нет, не хотелось ни петь, ни танцевать. Просто ощущение какого-то тихого счастья. И было страшно его спугнуть, пусть даже и всего лишь светом лампы.
Впрочем, кромешной тьма тоже не была. Из-за штор пробивался янтарный свет фонарей, освещающих территорию возле общежития, а вокруг котла со злополучным зельем вспыхивали то там, то тут искорками защитный купол вокруг котла. Хотя эти искорки означали, что энергии в накопителе осталось совсем мало.
Повесив верхнюю одежду, я на цыпочках прокралась к столу Даромиры: судя по полной тишине, Леня спал.
Так и оказалось. Кустик свернулся вокруг котла как странноватая лиана, видно, сторожил свою возлюбленную даже во сне. Самой мальвии, кстати, видно не было.
Я озадаченно нахмурилась. Наверное, стоит разбудить мандрагора и сообщить, что его любовь благополучно затонула в котле. Но, подумав, не стала. Пусть «сыночек» поспит спокойно.
Интересно, что же он там намешал? Вдруг что-то очень едкое, и цветок просто растворился как в кислоте? Все может быть! Так что еще печальнее было бы, останься от мальвии голова. То бишь цветок…
Все так же бесшумно я пробралась в ванную, а потом в кровать. Закуталась в одеяло и принялась вспоминать. И сегодняшний день, и всю последнюю неделю. Может быть, все это только сон?
Но зацелованные губы горели, а эйфория не проходила, хотя полностью поверить в случившееся я все-таки не могла.
Мне предложил руку и крыло настоящий дракон. Я – его истинная пара. Он действительно мной восхищается. И мы правда-правда будем вместе. Возможно даже «долго и счастливо»!
Засыпала я с улыбкой на губах и с волшебным ощущением сбывшейся сказки.
* * *
А вот проснулась от громкого вопля мандрагора!
– Маля! Маля, любовь моя, где ты?!
М-дя…
Я с трудом открыла глаза и села.
На Даркином столе разворачивалась самая настоящая драма!
Как я уже заметила ночью, полупрозрачный магический купол истощился и к утру исчерпал себя полностью, так что вид из партера на представление ничем не загораживался.
– Маля, как же так! – страдал Леон, вцепившись ладошками-листиками в край котла. – Как же так, дорогая?! Почему ты покинула меня?
– Ленечка…
– Молчи, жестокая ведьма!
– Я не ведьма, я маг-фитолог, – даже немного обиделась я в ответ. – Не нужно обзывать меня этим устаревшим понятием.
Хотя Аликс тоже называл меня ведьмочкой…
– Ведьма, ведьма, ведьма! – завопил кустик, наконец обернувшись. – Признавайся, что ты сделала с мальвией?!
Я лишь вздохнула. Вылезла из кровати и, подойдя к столу, поинтересовалась:
– Ты же сам понимаешь, что ничего я не делала? Ленечка, придется признать, что твой эксперимент провалился. Что-то пошло не так.
Мы с кустиком дружно заглянули в котел.
Даркино зелье – хотя уже, конечно, вовсе не оно! – кажется, перестало быть жидким. По крайней мере его поверхность затянулась подобием пленки. Очень красивого сиреневого цвета… Ан нет, это даже не пленка! Вот трещина, довольно глубокая и примерно полсантиметра шириной, так что зелье стало чем-то сыпучим.
Что же мандрагор туда намешал?..
– Малечка! – вновь горестно взвыл кустик. – На кого же ты меня покинула-оставила?! Как я без тебя?!
– Ленька, ну не переживай ты так, – попыталась я утешить питомца. – Еще два дня назад ты метался между этой мальвией и двумя ее соседками. И вообще, Аликс нам целый веник подарил – экспериментировать не переэкспериментировать!
Кажется, утешитель из меня так себе…
Потому что мандрагор повернулся ко мне и негодующе распахнул зубастую пасть, очевидно собираясь выдать тираду о том, что его безвременно утопшая в зелье подруга была единственной и неповторимой.
Но не успел.
Из котла раздался шорох и едва слышное шипение. Да такое угрожающее, что Леон даже отпрыгнул, угодив прямо мне в руки. Прижав питомца к себе, я отступила подальше, быстро прикидывая, чем бы накрыть бывшее зелье – на случай, если оно собирается взорваться.
Но тут над краем котла поднялся… поднялась… поднялось что-то непонятное. Больше всего эта штука походила на птичье гнездо – только всех оттенков розового и лилового.
Над гнездом взметнулись две зеленых палочки с длинными листиками, увенчанные крошечными розовыми бутончиками. Ветки, точно! И принялись гнездо оглаживать. Такими движениями, будто расчесывают.
И тут до меня дошло, что это не гнездо. Мальвия-то махровая была! Растрепалась просто, вот и приводит себя в порядок. Потом я сообразила, что растения – ну, кроме моего Ленчика! – вряд ли способны на такой разумный поступок, и тихо охнула.
– Маля?.. – пискнул мандрагор, вцепившись «ручками» в мои предплечья.
А лилово-розовое гнездо в ответ распахнулось, выставляя напоказ иссиня-фиолетовые зубищи, и отчетливо сообщило грудным, очень низким женским голосом:
– Мальвиания тетрускалус.
О боги! Она разговаривает!
Фиолетовые зубы щелкнули, и я осознала, что пасть БОЛЬШЕ Лениной, а зубы мало того, что очень острые, так еще и в два ряда. Два сверху, два снизу.
Ветки в последний раз прошлись по жутковатому цветку и, распустив бутончики, ухватились их лепестками за край котла.
– Какая же вонь тут у вас! – громогласно заявило растрепанное существо и принялось выбираться наружу.
– Леня… – позвала я слабым голосом, отступая еще на шажок. – Кажется, твой эксперимент удался…
Мандрагор рванулся из моих рук, оттолкнувшись, прыжком перелетел на стол и кинулся помогать своей возлюбленной.
Когда мальвия наконец вылезла, обнаружилось, что она выше Леона, хотя и не такая кустистая. Вовсе, собственно, не кустистая. Толстенький одинокий стебель, длинные корешки, веточки с бутонами. И цветок-голова. Если не обращать внимания на зубы, то очень даже милый цветок, хоть лепестки и торчат во все стороны…
В общем, восставшая из котла монструозная красотка была, конечно, хороша, но местами откровенно жутковата!
Однако мой влюбленный питомец явно так не считал.
