от злости, что меня никто не искал, до страха, что я ему больше не нужна. В своих душевных мучениях я даже не заметила, что в комнату вошел Ядов.
Поднимаю глаза, и сердце сжимается. Привалившись к дверному косяку, стоит Герман. Ядов не был похож на себя. Мятый пиджак, темные круги, залегшие под глазами полными тоски, заострившиеся скулы, небритые щеки.
— Меня похитили, — мускул на лице дергается, он закрывает глаза и шумно выдыхает. Не знаю, как реагировать на его вздох, поэтому решаю идти в атаку. — Я знаю, что ты мне сейчас скажешь. “Я же говорил. Надо брать с собой телохранителей. Ты ничего не понимаешь”, — я пытаюсь подражать его интонации. — Я никогда не думала, что она на это пойдет.
— Кто она? — напряженно спрашивает Ядов, разлепляя потрескавшиеся губы. — Анна?
— Ну да, — я поднимаюсь с кровати и приближаюсь к Герману. — Она меня смской пригласила на встречу, а очнулась я на городской свалке.
Робко беру его за руку, тихонечко перебирая пальцы. Он сжимает мою ладонь, а другой рукой стремительно притягивает меня к себе. Я стою, уткнувшись в твердую мужскую грудь, прислушиваясь к бешеному стуку его сердца.
— Поехали домой, — шепчет Герман, прижимая меня еще крепче.
Мы выходим в коридор и натыкаемся на улыбающегося Руслана, который все это время обретался на кухне.
— И даже чаю не попьете? — дурашливо спрашивает друг.
— Нет, — сдавленно говорю я, потому что объятия Германа не дают вдохнуть полной грудью. — Спасибо тебе, Руслан. Созвонимся.
Ядов, наконец-то, ослабляет хватку и протягивает руку Руслану.
— Спасибо вам, — после крепкого рукопожатия мы выходим и садимся в машину.
— А что у нас нового произошло за время моего вынужденного отсутствия? — сразу же спрашиваю я, когда машина трогается с места.
— Рая пришла в себя, — отвечает Герман, выруливая на трассу. — А дома у меня теперь живет мой сын Женька.
Сердце пропускает удар, еще один и еще. Мне кажется, что оно сейчас разорвется. Значит, пока я там выбиралась из передряги, он наслаждался семейной идиллией. Злость накрывает меня, и я, не раздумывая, хватаюсь за руль.
— Останови машину! Сейчас же останови, — кричу я. Никогда не была истеричкой, но меня кроет по полной. — Я никуда с тобой не поеду.
— Ты с ума сошла? — тоже переходит на крик Ядов. — Угробить нас решила?
Машина остановилась на обочине, как вкопанная. Но мужчина не спешит разблокировать двери. Я хватаюсь за ручку и пытаюсь ее открыть. Слезы злости давят, заставляя с остервенением выламывать дверь.
— Открой, — говорю я, сдерживаясь из последних сил — Я не хочу с тобой иметь никаких дел.
Его рука ложится на мой затылок и резко притягивает к себе, поворачивая к нему лицом. Губы впечатываются в мои, причиняя физическую боль, жестко и требовательно сминая всю мою злость, раздражение, истерику. Я запускаю пальцы в волосы Германа, стараясь притянуть его еще ближе. Размыкаю губы и впускаю его язык, который моментально завоевывает каждый миллиметр моей плоти. Пытаюсь нащупать ремень безопасности, чтобы быть ближе к горячему мужскому телу, но Ядов меня опережает, и я буквально прилипаю к нему. Его рука сжимает мою грудь, забравшись под футболку. А я, в свою очередь, стаскиваю с него пиджак, лихорадочно расстегивая пуговицы рубашки.
— Янка, мне казалось, что схожу с ума, когда ты пропала, — шепчет Герман, стягивая с меня треники и футболку. — Больше так никогда не делай.
— Я буду послушной, — возвращаю ему горячий шепоток, отщелкивая пряжку ремня на брюках. — Правда, правда.
Его губы обхватывают мой сосок, и меня пронзает током от нахлынувшего желания. Спинка автомобильного кресла откидывается назад, и я принимаю горизонтальное положение. Ядов забрасывает мои ноги себе на плечи и резким толчком входит в меня, заставляя меня громко кричать.
— Да. Еще, — вонзаюсь ногтями в напряженные плечи, и подаюсь навстречу его возбужденному члену. — Глубже, пожалуйста, глубже.
Ядов хватает меня за бедра и буквально вколачивается в меня. Его головка упирается в матку, принося болезненное наслаждение. Я обхватываю его бедра ногами, стараясь слиться с ним в единое целое. Мне кажется, если он сейчас отодвинется хотя бы на немного, я снова окажусь на мусорной свалке, привязанная к стулу.
— Больше никогда никуда меня не опускай, — выдыхаю ему в ухо. — Никогда. Слышишь никогда.
— Моя. Только моя, — как в бреду повторяет Ядов.
Меня сотрясает мощнейшая волна оргазма. Мышцы внутри меня начинают сокращаться, тисками сжимая возбужденный ствол, который продолжает двигаться во мне, наращивая темп. По его вискам стекают капельки пота. Он смотрит на меня затуманенными глазами. Замирает на мгновение и со звериным рыком врывается в меня, выстреливая тугой горячей спермой, орошая мое лоно и снова вознося меня на вершину наслаждения. Я выгибаюсь и протяжно стону, распадаясь на молекулы, которые парят где-то высоко.
Герман обессиленно опускается на меня, придавливая своим разгоряченным телом. Целует губы, глаза, висок, и снова сжимает меня в объятиях, не давая возможности вздохнуть.
— Ядов, ты меня задушишь, — говорю я сорванным голосом. — Слезь с меня, — улыбаюсь я, проводя рукой по небритой щеке.
Герман пересаживается на водительское сидение, начиная приводить себя в порядок. А я так и остаюсь лежать, расслабленно рассматривая небо через лобовое стекло.
— Я думал, что ты меня бросила, — говорит Герман, застегивая пуговицы на рубашке и тоже глядя вперед.
— Ах вот какого ты обо мне мнения, — возмущенно взвиваюсь я, усаживаясь и натягивая штаны и футболку. — Поэтому не искал, а в семью игрался. Жена, сын. Что еще для счастья надо? Да?
— Ты ревнуешь? — Ядов заинтересовано смотрит на меня. — Янка, скажи, ревнуешь?
— Вот еще, — фыркаю я, отворачиваясь к окну. — Договор не хочу нарушать. Я, в отличие от тебя очень ответственно отношусь к данному слову.
— Какая же ты дурочка, — тихо смеется Герман. — Влад сутки не спит, тебя ищет. Я к Артуру ездил, в квартиру твоих родителей. А ты говоришь, не искал.
— Еще скажи, что и сестрица меня искала, — продолжая дуться, говорю я, но уже сбавив обороты. — Она сейчас у тебя?
— Нет, — Ядов заводит машину, и мы выруливаем с обочины на трассу. — Женьку у меня оставила, сказала, что будет через час, и снова пропала.
— Как-то все странно, — задумчиво говорю я. — Ладно, поехали быстрее. Хочу уже снять это шмотье.
— Я не против, — улыбается Герман. — Ты мне без всего больше нравишься.
Я толкаю его в плечо, и мы весело смеемся. Пока едем, Ядов рассказывает мне новости, которые узнал от Раи, я еще раз убеждаюсь, что во всех странностях, которые происходят последнее время, замешана моя сестра.
Глава
