услышать, как Бог посылает гром.Потом они издали вопль, подобного которомуникто не слышал;Один показывает свой зад ветру,другой ломает скат крыши,третий разбивает окна и двери,четвертый бросает соль в колодцы,а пятый швыряет им в лицо грязь.Они были поистине ужасны и дики,а на лицах у них были бородатые маски.С собой они тащили два гроба,в которых лежали очень искусные люди,чтобы петь песню дьяволу.Один кричал про корзины и сита,другой – о том, с какой стороны дует ветер.С ними был великан,который продвигался вперед с проклятиями;Он был одет в хорошие шерстяные одежды;Я думаю, это был Эллекен,и все остальное его воинствоследовало за ним, полное ярости.Он сидел на высокой кляче,такой толстой, что, клянусь святым Квентином,можно было бы пересчитать ей ребраи вскарабкаться по ним, как по перекладинам,потом обшить их черепицей или досками:он выглядел так, словно возвращался из изгнания.На него действительно было страшносмотреть, я могу сказать это искренне.Никогда еще не было такого шаривари,в масках, в песнопениях.Их рты точно не были на замке —Они кричали и разглагольствовали.Неважно, обращал ли кто-нибудь на это внимание или нет,Фовель, конечно, не показывал, что видит все это:гораздо больше его заботили награды,которые он получит со своей невестой,которую он почитал как свою возлюбленную.
«Христианство в своем неприятии вторых браков просто следовало старым римским традициям, согласно которым повторно вступившие в брак считались несдержанными и развратными. Эта концепция была настолько сильна, что только невесты в первом браке получали венец скромности, и только женщинам, вышедшим замуж один раз, разрешалось присутствовать при заключении других браков.
Кроме того, девам запрещалось выходить замуж в праздничные дни – требование, которое не распространялось на вдов, уже лишенных девственной чести, являвшейся строгим условием для допуска женщин к священным таинствам богини Фортуны. Таким образом, женщины, повторно вышедшие замуж, были отстранены от служения культу в честь Фортуны Женской [Fortuna muliebris], по крайней мере, до времен упадка…» 107
Из книги Бартоломео Наполи «О торжествах, проводимых во время свадьбы вдовцов и именуемых в народе Чембалата, или Скампаната», изданной в 1772 году, мы узнаем, что в целом «скампаната» отличалась непристойными стихами и жестами, призванными обнажить пороки супругов. Невесту высмеивали, превращали ее в проститутку, а ее мужа, обычно пожилого, в пациента больницы; иногда фигуры супругов изображали в карикатурном виде и несли эти изображения публично, как бурлескный трофей. В сопровождении жуткой музыки, исполняемой на всевозможных деревенских инструментах, с криками и свистом, было принято бросать несколько петард перед домом жениха и невесты, и это могло повторяться до пяти ночей подряд.
Уильям Блейк. Дьяволы, терзающие Чамполо. Иллюстрация к XXII песне «Ада» Данте Алигьери. Ок.1825–1827
Традиции ритуального порицания были и в других европейских странах: в Италии – scampanate, в Испании – cencerrada, в Германии – Katzenmusik и Haberfeldtreiben, В Англии – skimmington (skimmity или stang riding).
В 1329–1330 годах синод Компьеня открыто осудил «игры, называемые шаривари», пригрозив участникам отлучением от церкви. Несколько лет спустя, в 1337 году, Авиньонский синод счел различные формы шаривари «неподобающими играми», в которых «маски демонов», используемые участниками, выдавали их языческое происхождение. Более того, «скампаната» была обвинена в искажении таинства брака, что также указывает на символические смыслы, которые возникали в пространстве происходящей шумихи и жертв, выставленных на посмешище.
В самых древних упоминаниях обряда шаривари, «направленного на контроль над обычаями деревни (в особенности сексуальными), буйная толпа молодых людей в масках отождествлялась с толпой мертвых, возглавляемой мифическими существами, такими как Эллекен» 108.
Помимо функции контроля, эта традиция фактически оживляла древний страх перед возвращением умершего мужа, призванного наказать неверную вдову. Символичной является практика участников, несущих чучело умершего. В этом смысле маскарад шаривари – это следствие страха возвращения мертвых. Он находил поддержку в морализаторстве средневековой церкви, наделяя новой символикой первобытный ужас мести со стороны призраков.
Добавим также, что шаривари можно рассматривать как социальный ритуал против брачных союзов, отклоняющихся от нормы, в Англии.
«Мишенями шаривари становились не только герои аномальных браков, но и все те, кто по той или иной причине шел против общества, нарушая его неписаный закон. В Англии XVIII и XIX веков этот обряд стал де-факто символическим инструментом народного правосудия» 109.
Ученые единодушны в том, что приписывают шаривари социальную функцию с символическими коннотациями, часто связанными с крестьянскими образами. В ритуале шаривари фигуры из народной мифологии, демоны христианской религиозности, породили спектакль, характеризующийся удивительно тревожными тонами.
По мнению Карло Гинзбурга, в шаривари можно выделить некоторые элементы, подготовившие почву для идеи шабаша:
«В начале XIV века участники громогласных шествий шаривари выдавали себя в глазах зрителей за командующих ожившими мертвецами во главе с Эрлекинусом. Это пример изофорфизма, иногда явного, иногда скрытого. <…> Появление, полвека спустя, дьявольского шабаша деформировало эту симметрию до неузнаваемости» 110.
В этой свирепой оргии также встречаются призраки дьявольских собак, которые вместе с другими участниками преследуют свою добычу. В «Романе о Фовеле» подробно описывается удивительная процессия с таким множеством деталей, что зримой становится не только сама процессия, но и тот эффект, который она оказывала на зрителей. В нем можно обнаружить даже отсылки к мифу о «дикой охоте»111.
Частью маскарада являются «одежды наизнанку», «монашеские одеяния» и «колокольчики, пришитые к одежде».
Участники, «готовые к любому безумию», выполняли бессмысленные пьяные выходки, но их главной задачей было шуметь любыми средствами, от простой сковороды до «повозок-кораблей» (сarrus navalis) – как на карнавале. Они играли какофонию на разных музыкальных инструментах для торжества хаоса, в котором акты буффонады «один показывает свой зад ветру» соседствовали с действиями, направленными на причинение вреда: «другой бросает соль в колодцы».
Граница между возможным и невозможным и почти карнавальный антураж делают из маски символ, скрывающий истинное лицо и в то же время проливающий свет на связи с «другим» миром, отличным от привычного для всех.
Если посмотреть под определенным углом, то можно выстроить такую цепочку ассоциаций: дикарь – дьявол – Эллекен. Как мы уже указывали, этот образ отсылает нас к фольклорной традиции, к темному миру подземного царства.
Истории о демонах
В фольклоре многих стран встречаются фантастические персонажи. Их задача заключается в том, чтобы досаждать людям. На Западе такими персонажами являются, например, гномы или эльфы. Впрочем, во многих случаях эту функцию выполняет сам дьявол. И этот дьявол, как мы видели, часто бывает побежден смекалкой человека и в итоге становится жертвой собственного тщеславия.
Вредные демоны
Фольклористы, сталкиваясь с раздражающими персонажами, дали им особое название: трикстеры. Трикстер – это озорник, действия которого не очень злые и не наносят серьезного урона здоровью и жизни жертвы, но причиняют мелкий вред.
Питер Николай Арбо. Дикая охота Одина. 1872. Осло, Национальный музей
Термин «трикстер» имеет множество значений. Это и плут-обманщик, и весельчак, и бесенок, исполняющий ловкие трюки. В этнологической литературе он встречается часто, поскольку в мифологии его задача – нарушить позитивный миропорядок и выступить в роли «сверхъестественного» козла отпущения
