тёмные деревянные сени, подсвечивая себе путь фонариком. Веники, корзинки, старый велосипед. И где корм? А, вот. За лавкой. Василиса достала пакет и сняла большую скрепку, которой отец Павел соединил края. Вроде всё было нормально – корм как корм. Никакой синевы, как в прошлый раз. И пахнет вроде как обычно.
Василиса вернула скрепку на место и поставила пакет за лавку. Надо будет потом ещё корма принести. Отец-то прав: священник – самый бедный человек в посёлке. Живёт на приношения да пожертвования. Ещё и разъезжает по всей округе, когда вызывают. В общем, за еду работает. За еду, которой надо делиться с большой собакой. Хорошо, что местные тётушки Бобику хоть костей приносят.
Выйдя на воздух, Василиса глубоко вдохнула. Весенняя ночная свежесть с запахами прелой листвы, влажной земли и просыпающихся деревьев. Только вот из сеней тянет нечистотами. Спустившись с порога, Василиса, кажется, во что-то наступила – под подошвой хлюпнуло.
Наверное, кто-то вымыл пол в сенях и выплеснул воду под порог. Вытирая подошву о ступеньку, Василиса вдруг заметила что-то чёрное прямо у стены дома. Как будто доска вывалилась. Так и есть – планка упала и валялась рядом с местом, где фундамент дома уходил в землю. А в прямоугольной дыре что-то светлело.
Василиса присела и достала телефон. Посветила фонариком. Точно, за отвалившуюся доску оказался засунут небольшой светлый свёрток. Достать? Уже потянувшись к находке, Василиса притормозила. Мало, что это. Лучше пусть другие с этим разбираются.
Обойдя дом, Василиса встала на цыпочки и постучала в стекло. Повезло – из-за уже повешенных на место занавесок высунулась Ядвига Мстиславовна.
– Тебе чего? – повторила уже слышанный сегодня вопрос Зоина бабушка.
– Там какая-то фигня под порогом, – кивнула в сторону Василиса. – Мне кажется, по вашей части.
Ядвига Мстиславовна кивнула и исчезла за колыхнувшимися тюлевыми занавесками. Через несколько секунд она появилась из входной двери и спустилась по скрипучим ступенькам.
– Ну? Показывай.
– Вон там, – пригнулась Василиса, указывая на дыру в стене.
– Не вижу, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, нагибаясь и опираясь на клюку. – А, точно, что-то есть. Ну-ка.
Бабуля подошла ближе, чуть присела и концом клюки выкатила свёрток из отверстия.
– Надо Антону сказать, чтоб доску обратно прибил, – пробормотала Ядвига Мстиславовна, концом клюки поворачивая свёрток на земле.
– Что надо прибить? – спросил Антон, появляясь на пороге.
– Да там доска отвалилась. – Зоина бабушка так и разглядывала находку.
– Это что? – спросил Антон, глядя на свёрток через её плечо.
Концом палки Зоина бабушка отогнула-таки угол листка. Оказалось, это был простой тетрадный лист, исписанный мелкими строчками. А внутри уже ожидаемо нашлась земля и что-то жёлто-продолговатое, прилепленное к кости и перевязанное верёвочкой из красной нити и пряди светлых волос.
– Тьфу ты, гадость какая! – плюнула Ядвига Мстиславовна.
– Что это там? – спросил отец Василисы, подходя к компании с другой стороны. С ним вышел и священник.
– Похоже на приворот, – склонил голову на бок Антон. – Это кто-то решил монаха, что ли, приворожить?
И тут Василиса рассмеялась. Потому что вдруг вспомнила, как прошлой зимой они с Зоей устроили гадание с выбрасыванием обуви за забор. Василисин ботинок тогда прилетел в Гаврила, а Зоин башмак огрел по макушке как раз отца Павла. Вот она, наверное, и старается претворить предсказание в жизнь.
– Приворожить монаха, – давилась истерическим смехом Василиса. – Конечно, у нас же тут больше некого привораживать. Самый завидный жених в окру́ге!
Вытирая слёзы, она пошла за угол дома, чтобы прореветься. В отличие от остальных, прядь волос Гаврила в привороте Василиса узнала сразу.
Пока лились слёзы и не получалось ровно дышать, из двора доносились приглушённые голоса.
– Да сжечь, и всё, – говорила Ядвига Мстиславовна.
– А что это жёлтое? – спрашивал Антон.
– Церковная свечка, – отвечала Зоина бабушка. – Поди, ещё землица с кладбища.
– А от сжигания вреда никому не будет? – с сомнением спросил Антон.
– Куда уж хуже, – буркнула Ядвига Мстиславовна.
Наконец Василиса продышалась. Вытерла рукавами слёзы, высморкалась. Всё же народ здесь деликатный – за ней никто не пошёл, не стали мешать. Все ведь понимают.
Чтобы как-то оправдать своё долгое отсутствие, Василиса отправилась искать Изюма. Оказалось, оба пса сидели у будки Бобика.
– Пошли домой, – потрепала Изюма по голове Василиса, цепляя к шлейке поводок.
Когда Василиса и Изюм вышли к парадному входу, свёртка на земле уже не было.
– Домой? – произнёс отец, явно стараясь придать голосу будничный тон.
Василиса в ответ только угукнула. Ей вообще-то было стыдно за такой срыв, да ещё прилюдный.
– Я же так и не сказал! – щёлкнул пальцами Антон. – Я лодку-то починил.
– Какую лодку? – переспросил папа Василисы.
– Старую, дедовскую. – И Антон глянул на Василису, как бы спрашивая, что дальше.
– Это я попросила, – произнесла Василиса, надеясь, что голос идёт ровно. – Для прогулок… всё такое… – Она снова влажно шмыгнула.
– Так может,
