Книга Бэкап Междумирье - Ал Коруд

- Кума гонит, очень приятственная горилка. Я вам в дорожку дам настоечки, на травках сам делаю. Для здоровья пользительно!

- Может, коньяку?

Достал я заветную фляжку, приобрел с оказией. Хотя какая оказия, тащим мы с Машей все, что под руку удачно ляжет. С моим «талантом» здесь можно миллионером стать. Но не хочу быть в долгу, не мое это. Взять у государства, чтобы выжить – это одно. Я все-таки немного заслужил, а непросто как дерьмо в проруби здесь болтался. А вот обогащаться за народный счет…это уж пусть наши олигархи делают. У них-то ни совести, ни стыда нет, кармы не боятся. Хотя чувствую, что за грехи ихние ответят их же потомки. Жестоко так ответят.

Деревенская еда, такая одновременно простая, как русская душа, но, с другой стороны, какая же она вкусная! Я уже забыл, когда вот так сидел за простым столом и руками чистил картошечку. А если подлить в тарелку постного маслица, сольцы добавить? Объеденье! А какое удовольствие после стопки самогона закусить тающим во рту рыжиком, затем закинуть ложку хрустящей капустки. Ням-ням, да и только! Заглушив первый голод, мы перешли к неспешным разговорам. Деревенская жизнь простая, что о ней долго разговаривать. Семеныча интересовали другие люди, как и чем живет страна. Чувствую, будь он помоложе, уже сам бежал в атаку.

Не стесняясь, рассказал немного и о собственных фронтовых подвигах. Вряд ли дед побежит утром в органы докладывать, почему бы и не выдать дозировано ему правды. Люди старой закваски не очень доверяют радио и газетам, им подавай живой рассказ. Когда собеседник сидит напротив тебя и уже принял грамм сто хорошего напитка, то и разговор идет особо, доверительно. Сразу можно почувствовать, что он тебе врет. Прочитав газету, или уже как в нашем времени, прослушав телепрограмму, этого не поймешь.

- Летал, говоришь, в вертолете? Вот страх!

- Соседи танкисты тогда здорово румын расчихвостили, летуны также постарались. Вот там я свой первый американский самолет и нашел. Нас ночью на борт закинули и почти к месту доставили. По темноте и обнаружили сбитого бойца. Утром американцы туда сунулись, а нечего уже жечь!

- Молодцы! Получается, что ты вроде ищейки работал?

- Так.

- Орден дали?

- Дали и не один! Только еще не получил, ранили вот.

- Главное, чтобы документы не потеряли! – с умным видом пробормотал дед. – Авиация нынче страшная сила! У нас тут рядом с Нагульновым поезд в августе разбомбили. Бабы, детки, дедки, все там остались. Сгорели в одночасье!

- Напалм, - проговорил я, невольно сжав кулаки. Даже не хотелось представлять, что творилось там во время бомбежки. А каково было спасателям, приехавшим выручать людей из разбитого поезда. Некого вот оказалось вытаскивать, все напрочь сгорело. Напалм же растекается, облепляет, от него не сбежать, не отмыться, будешь заживо гореть или смотреть, как сгорает твой ребенок. Так и похоронили обгоревшие клочья человеческой плоти в братской могиле. На многих даже документов не осталось, все сожрало неистовое напалмовое пламя. Ни людей, ни памяти, как будто и не было на белом свете!

- Ты это, охолонь, Вася, - заметил мое состояние дед, тут же налив еще по одной. Эх, Семеныч, если бы ты знал, зачем нам надо туда, то так участливо не глядел. Мне же было больно чувствовать, что случиться с этим миром и с этими людьми. Если бы я смог хоть что-то для них сделать! Но возможности одного человека не безграничны, свою посильную ношу я уже пронес, ноги бы еще унести.

- Дальше пойдем сами.

Мы свернули с торной магистрали направо, к железной дороге. Состав был уничтожен на перегоне между полустанками, дойти до него можно только по насыпи. Ждать же оказии не оставалось смысла, нас и так довезли на старой полуторке почти до самого места. Шофер выглядел таким усталым, что даже не поинтересовался, какого черта нам там надо. Мало ли что у людей? Дурацкие вопросы в этом времени лишний раз не задавали. И то хлеб!

Мороз хорошенько спрессовал снежные заносы, идти было легко, только на открытом месте начало поддувать. Одеты мы были довольно-таки тепло, я в теплом белье, ватных штанах, под армейской зимней курткой домашней вязки свитер. На Маше, кроме обычного обмундирования сверху накинута огромная шерстяная шаль, мы её прикупили по случаю на одной из станций. Накидываешь сверху, как пончо в два оборота, получается тепло. Принцип «капусты», то есть многослойности одежды. На ногах, естественно, валенки, куда без них русской зимой. Жалко, что мода на них в мое время ушла. Хотя в современном городе, где дороги поливают реагентами и вечно грязь, это не самая удобная обувь.

В этой эпохе народ активно вяжет из шерсти всевозможные самоделки, поэтому по пути мы накупились носков, рукавиц и других теплых вещей. Именно что купили. Это у государства я еще посчитал возможным «позаимствовать», так как думаю, что в его ресурсах есть и моя небольшая доля. Брать же без спроса у обычных жителей очень плохо. Мы все-таки не бандиты, а просто потерявшиеся между Бэкапами люди.

Ох, как холодно! Наверху немилосердно задуло, морозец не думал сбавлять обороты, хотя небо занесло, шел легкий снежок и, похоже, назревал буран.

- Давай, достанем платки!

Остановился я и полез в ранец. Вот думают же в этом слое о людях. Обмундирование для военных сделано по-человечески, а не как в моем слое, где форма почти не менялась со времен войны до девяностых годов. Это, знаете, летом хорошо в х/б и кирзовых сапогах, зимой в полушубке и валенках, а что прикажете делать весной и осенью? Вот когда я зверски мерз во время службы, используя в карауле неуставную гражданскую поддевку. Здесь же даже солдатский ранец сделан по уму, напоминает наш РД, только лучше и удобней.

Заматываю Машу в пуховой платок, оставляя незакрытыми только глаза, на руки ей дополнительно натягиваю меховые верхонки. Она мне также помогла плотнее намотать шарф,