class="p1">*** может появиться и от живого т*ла, но в этом случае ребёнок обречён повторить судьбу творения бога. ***ройтись его тропой зе**ой, не имея шанса на иной исход'.
(Поджав губу, я перевернул страницу. Потёр совершенно выцветшие строчки).
'*** для человека намеренье, для него лишь страсть, сопротивляться которой дух неспособен.
Бойся не оправдать ожидания духа хозяина места, так как придела для мести его не существует. Порождение отцов обманет тебя, и нет человека сп*собного распознать его игру.
***чёлы, шершни *** жалят, горшки побьются, а коровы перес***.
Дичь ускользнёт из силков, а любимый конь захромает'.
Жарко и тихо было в комнате.
Я закрыл старую книгу.
И отодвинул её подальше.
* * *
Завидев меня служанка — отвернулась. Её как будто бы позвали, и девушка скоро скрылась.
По счастью, в тех горшках оказались сливки. Белые и густые они совершенно скрыли лицо… а после и вовсе кто-то слух пустил, что, дескать, это «не тран вовсе был, а какой-то другой, второй грабитель».
Как рыцарь короля я решил, что это… вполне правдоподобно… Версия стройная и, главное, простая: пара воров не поделила что-то. Повстречалась. Подралась и «выпала в окно».
Всё как и должно быть!..
Носок зацепился, и походка вновь сбилась. Сапог неприятно ёрзал.
Пальцы вцепились в медальон: тот оказался холодным.
Клён попался на глаза, и настроение моё сразу упало… Разумнее всего было просто отвернуться. «Шестьдесят восемь», — сам собою продолжился счёт… Но легче от этого не стало…
«Позавчера я… Я попытался объяснить картину наёмнице… я же попытался. (Чёрное дерево осталось позади). Втолковать, что за ПАРНЕМ гнался… И ногами я ЕГО обхватил… и штанов не стягивал, а только так… Так получилось».
Весь белый, с обрывками ткани в руке, я гнался за Эль вплоть до… До первых деревьев… А она почему-то всё не могла поверить. Не слушала… Просто отвернулась от меня.
Разговор с неизвестным стражником её в тот момент занимал куда как больше чем все мои старанья.
«Ты слушаешь меня⁈.. Эй! Как Рыцарь Короля…» — «Да замолчи ты!» — локоны Эль усыпали лицо. «Я Тран или нет⁈»
СОВЕРШЕННО логичная фраза!.. После которой мне звонко дали по лицу. Это был… неожиданный удар. Уже второй всего за несколько минут.
Щека моя опухла и приобрела довольно-таки экстравагантный, сизый, пухлый вид.
Я… Я поднялся!
С протяжным, необыкновенно долгим скрипом, на мостовую упала сосна.
Зазвенело стекло, и я обратил внимание на длинный меч.
… Я решил простить… мою Эль.
Солнце слепило.
Улица имени Зифа встретила нас горячим камнем. Парой лавок из тяжёлого бруса и глубокой колеёю.
Сопровождавший меня служитель порядка покосился на кусты… А мне берёза попалась на глаза.
— Семьдесят три, — холодно и прагматично продолжился счёт.
Легче по-прежнему не становилось.
Я заметил яркую витрину. Пару женщин, что болтала. Одна из них вела за ручку малого ребёнка. Тот переступал очень смешно.
Завидев шлем, очень милые дамы поспешили скрыться… Мне пуговица попалась на глаза. Она сверкала на лацкане нового, только сегодня законченного мундира.
— Слышал, — как бы между делом, — я слышал, тролл буянил перед отелем… Пока я ходил по лавкам.
Разбуженный (посреди дня), и отправленный (без поощрения) стражник глядел.
Он подбросил мой новый вещевой мешок повыше.
— К ястребу изловили!.. Этих дур многоэтажных… М***ей!
Я решил не продолжать эту беседу.
Поклажа вновь сползла. И мужчине снова пришлось забросить её повыше на живот. Ткань затрещала.
— А о тролле, том что промышлял под Преей… о нём Вы что-нибудь слышали?
— А ястреб его знает, — поделился служитель. — Разберёмся как-нибудь… — не отводя остекленевшего взгляда от приближающейся развилки: — Мы ВСЕ-Е-Х этих, б***ей, изловим!.. Это уж наверно!
Перекрёсток. А потом ещё один. Наконец, впереди замаячила широкая площадь. Людей здесь пока что собралось немного, так что мне не составило труда, даже издали заметить чёрную накидку.
— Добрый день, — с улыбкой.
Эль отозвалась односложно, а я… поддакнул. Чего скрывать… Видно было, что новый, с иголочки, мундир не произвёл на неё впечатленья.
Поглядев на коробку в её руках, я ещё раз кивнул. Помолчал с минуту.
«Поймав» золочёную пуговку, я потёр орнамент. Жёлтый отблеск чуть облегчил неприятный привкус. «Неплохо».
Эль рассматривала бюст Шиваго[1].
— Вот… подлость! — неожиданно сопнул мой провожатый.
Без проволочек он сгрузил поклажу… на моё плечо! Довольно увесистую. Без хоть какого-то предупрежденья.
— Меня проводить просили!.. И на этом — всё!
Внезапно мои вещи стали заметно легче… Эль потянула за лямку. И без видимых усилий водрузила достаточно солидный вещевой мешок себе на плечо. А мне взамен вручила коробку.
Я посмотрел на пион за розовой лентой.
Стражник сплюнул.
— Идите!
«Шляпная мастерская Вивьет» — гласила надпись на ленте.
Покрутив весьма интересный, пышный цветок я, повинуясь вдохновенью, сломал длинную ножку между костяшками пальцев. Благородное бордо вдел в петличку.
Потянул за край ленты. Открыл… и обнаружил шляпу. Необычайно яркого красного цвета. С очень пышным и длинным пером… и огромными полями.
«Воу».
Стражник усмехнулся.
Эль смотрела.
Одно из двух, она либо ожидала «спасибо», либо… откровенно издевалась.
«Достать подобное в Заливе. Это должно быть было просто невозможно». Обернувшись, я удовлетворённо кивнул.
Эль поджала губу.
Стражник и этой детали не пропустил.
— Идите!
Провожатый прицыкнул.
Он глянул мне поверх плеча, и скуластое, почти квадратное лицо покривилось.
Я проследил за взглядом.
Узкая улочка.
Сирень отцветала, и большие, тяжеловесные, пышные «соцветья» подпирали облупившиеся стены… Сладкий и радостный аромат нёс лёгкий ветерок.
Ход Вознесенья шёл к нам.
Троица в голубых верхних ризах традиционно возглавляла, а мужчина с поясом узорчатой работы и в головной повязке двигался четвёртым. Нёс небесно-голубое и яхонтовое, червлёное местами полотно.
«Белый человек", который длинный меч противопоставил 'чёрному змию». Символ веры… который сложно было пропустить… Или не узнать. Стяг привлекал вниманье, а золотые позвонки оглашали улочку звонким «дзиньк».
«Дзи-иньк».
«Дз-з-зинь-к!»
Следом за четвёркой тянулась длинная, очень длинная цепочка из уставших, потных, но просветлённых лиц. Череда из рук и луковых косичек, которые несли в себе надежду.
Из распахнутых окон бросали зерно.
И множество птиц уже клевали мостовую.
Стражник смачно сплюнул. Чем, впрочем, никого не удивил. Я нацепил большую шляпу. И за ярко-красными полями спрятал взгляд.
* * *
Прошло где-то с четверть часа, прежде чем позвонки окончательно затихли.
Людей собиралось всё больше. Всё больше пришлых.
Места уже заметно не хватало.
В какой-то момент я заметил малое дитя с
