так в последнее время начинали ворчать, что я так много времени пропадаю за пределами нашей фирмы и дергаю их в неурочное время. Им не нравилось, что чаще, чем всегда, приходилось подстраиваться под мои личные предпочтения…
Поэтому когда я объявил, что с этим покончено, друзья воспряли духом.
Я и покончил.
Но какой ценой мне это далось.
Кажется, я заработал себе пожизненную изжогу и просто ожог всех внутренних органов от чувства, что меня уложила на лопатки стерва на каблуках. Уложила, прошлась, потопталась хорошенько… Только что не трахнула, присев сверху!..
Словом, того, чего мне хотелось больше всего, я так и не получил…
Влада вернулась из отпуска, я подписал заявление, презентовал ее как нового генерального в офисе.
Девочки были в шоке, смотрели на Владу, едва ли не уронив челюсть на пол.
И знаете, что Влада сделала первым же делом?
Буквально в ту же секунду, не сходя с места, она попросила сотрудника кадрового отдела разместить объявление о поиске сотрудника на помощь ассистента.
Стерва, что еще сказать!
Но какая же сексапильная в деловом костюме, с конским хвостом!
Мои яйца едва не лопнули…
В итоге каждый из нас остался в выигрыше, правда?
Я занялся своим делом и не упустил фирму, что подарил мне отец.
Влада получила повышение, которое ей не светило при любых других обстоятельствах.
Мы не общались больше на личные темы.
Вообще…
Придерживались деловой этики общения.
Строго на вы, холодно, со всем уважением, которое должны соблюдать люди, которые на дух друг друга не переносят, но вынуждены работать вместе.
Сколько времени прошло?
Календарь ухмылялся мне в лицо, отмечая вторую минувшую неделю — день за днем…
Мучительно долго.
— О чем думаешь, друг? — снова подал голос Гром.
— Душно! — выдохнул я.
— Душно? Хм… Странно, ты под кондиционером сидишь! Я вообще думаю, как бы ты не простудился! Вот я в прошлом месяце гонял на тачке с Дубиной, он любитель прохлады, постоянно кондиционер включает, так я простыл. Чуть гонки не пропустил, в курсе же…
— Если ты еще хоть слово про гонки скажешь, я тебе ручку в глаз воткну! — пригрозил я. — Честное слово!
Душно!
Дышать нечем.
Я встал, ослабив узел галстука, принялся ходить по просторному кабинету офиса нашей компании. Одна на троих: деньги Дубины, мозги Грома, моя собранность, умение организовать работу и вести переговоры…
Как итог, у нас успешная компания. Разрабатываем передовое оборудование для нефтедобычи в сложных условиях… Запатентовали разработки Громова — даже не скажешь, что этот легкомысленный бес, выглядящий, как студент в свои тридцать лет, настолько умен.
— Что ты злой, как черт? — удивился Гром. — Разве я что-то плохое тебе сказал? Ты, кажется, вообще тупо злишься, потому что сам на байках гонять не силен!
— Кто не силен? Я не силен?! Да я тебя уделаю. Под орех просто… Раскатаю! Забьемся?
Громов вскакивает с кресла.
Глаза горят огнем, модная прическа растрепалась от резких движений.
— Забились! Кто разобьет?
— Дубина!
— ДУБИНА! — крикнули уже вместе.
На звук наших голосов в кабинет заглянула секретарша:
— Дубину позови! — скомандовал я. — Живо!
Ни я, ни Гром не уступали.
Мы трясли сомкнутыми ладонями, паля взглядами друг друга, прожигая насквозь.
Я не отдавал себе отчет в том, сколько во мне душной злобы и негодования, совершенно не связанного с тем, что мы зацепились за мелочь.
Через минуту в кабинет заглянул Дубина, пережевывая.
— Что стряслось?
— Ты все жуешь? Скоро разнесет, как бочку! — рявкнул я.
Дубина помрачнел, проглотив, очевидно, десерт. Любитель сладкого
— Не обращай внимания, — зло рассмеялся Гром. — У нашего друга очередное обострение. Полнолуние скоро?
— Боюсь, обычный недотрах и спермотоксикоз, — поставил вердикт Дубина.
— Что? И никаких умных психологических толкований?
— А он больше псилогиню на член не натягивает, — ответил Гром. — И ты бы это знал, если бы обращал больше внимания на друзей и меньше думал о своей эгоистичной заднице. Дубина, разбей!
— Так, погодите… На что забиваетесь, а?
— Гордей хочет меня на байке уделать.
— Плохая идея, — покачал головой Дубина. — С чего вы взъелись вообще? Прекращайте! Гром, ты же знаешь, как Гордей дерьмово байком управляет, в прошлый раз с трассы вылетел… Нечем заняться? Спуститесь на цокольный, спустите пар, поколотите грушу в спортзале или друг друга в спарринге! — предложил друг.
— Нет, — отрицательно качнул я головой.
Боюсь, в таком случае адреналина будет недостаточно. Мне нужно больше! Мне нужно что-то острое, манящее, сумасшедшее…
Что-то, что заставит меня переключиться с мыслей о Владе на другое. Я просто хочу сфокусироваться на прежней своей жизни, в которой не было место сердечным переживаниям и тоске по одной и той же женщине…
***
Забились.
Договорились.
Сделано!
Дубина пытался нас отговорить, но если есть что-то общее между мной и Громом — это чертово упрямство! Одинаковые в этом.
Дико газовали на старте сложного трека.
Полил косой дождь. Залупил нещадно…
Дубина в очередной раз предупредил, что не стоит. Отказаться? Отступить?
Я посмотрел на Грома, тот отрицательно качнул головой и усмехнулся, мол, сдавайся, если хочешь!
Разумеется, я отступить не мог.
Трассу проходили носом к носу. Несмотря на скользкий асфальт и почти нулевую видимость, я гнал не хуже Грома, а это что-то, да значит, если учесть, что он на байках гоняет больше пятнадцати лет.
Финиш был рядом…
Я решил скосить круг, слишком близко подобрался к кромке, не смог выровнять ход байка, и меня понесло.
Последнее, о чем я подумал, было: так и не успел сказать…
Глава 38
Глава 38
Влада
Недавно я наблюдала, как собирала вещи прежняя ассистентка Мерзликина, и испытывала торжество — такое мелочное, глупое, типично бабское торжество, которое присуще любой из нас. Да-да, и не надо говорить, что это не так! Хоть однажды каждая из нас, но злорадствовала, испытывая удовольствие, наблюдая, как та, к которой ты испытываешь неприязнь, села в лужу.
Разумеется, я не могла оставить рядом с собой девчонку, которая отличалась только тем, что Мерзликин ее потрахивал, используя для снятия напряжения. Дурочка после того, как он сложил с себя полномочия, совсем расклеилась, ревела в туалете. Мне даже стало ее жалко, ровно на одну секунду. Потом я о ней забыла, ровно до того момента, как она, все так же шмыгая носом, не начала путаться на
