Но неожиданно Магда первая спросила ее:
– А где твоя сестра? Работает?
Бетти помедлила. Девушка говорила дружелюбно, но в голосе звучали какие-то странные нотки, которые заставляли напрячься.
– Флисс? Да, она на ферме Пестрокура. А вы знакомы?
– Я ее видела. – Магда замялась. – С Тоддом.
Бетти прищурилась. Ревнует? Ей тоже нравится Тодд?
– Тодд был с нами очень любезен, когда мы только приехали, – сказала она. – Поводил нас по деревне. И да, похоже, они с Флисс друг другу приглянулись. А что-то не так?
Магда встретилась с ней взглядом:
– Он всегда был падок на милые личики. Твоя сестра не первая.
– Ты о чем? – растерялась Бетти.
– Была тут одна девушка. – Магда принялась собирать со стойки грязные стаканы. – Но она его одурачила, как и всех остальных. Красотка, конечно, но у нее хватало… секретов. Недобрых секретов.
– То есть…
– Она даже похожа на Иви, твоя сестра. Темные волосы, большие глаза…
Иви.
Магда перешла на шепот. В глазах у нее стояла печаль, как будто ей самой не верилось, что ее подруга стала одной из деревенских легенд.
«Магда – хороший друг. Мне стыдно, что приходится ей врать…» – в уме Бетти всплыли строчки, написанные Иви.
Кусочки головоломки со щелчком встали на место, и Бетти осознала правду. Возлюбленный Иви, о котором она даже в дневнике упоминать не решалась, – Тодд. Так вот почему, когда он впервые пришел к ним, он не постучал в переднюю дверь, а направился сразу к задней… Он просто привык ходить через нее к Иви.
– Да, – Магда закусила губу, – Иви. Он с ней встречался.
Бетти трясущейся рукой взяла стакан с виски и передала бабушке.
– Пойдем, Чарли, – позвала она и шагнула к двери.
Но Чарли разглядывала что-то на стене.
– Бетти, смотри!
– Нам пора, – поторопила Бетти, но Чарли не тронулась с места.
– Подожди. – Она показывала на что-то пальцем. – Просто посмотри.
Бетти подошла к сестре. На стене рядом с рекламой пива «Пестрая хрюшка» висела фотография в рамке – черно-белая, поблекшая от времени. Согласно подписи, запечатленная здесь группа людей собралась перед входом в «Сломанную метлу» в день открытия.
Чарли ткнула перепачканным пальчиком в стекло, туда, где бок о бок стояли две фигуры. Тусклые, совсем крошечные, одетые на старинный манер, но очень знакомые.
– Это же они, да? – прошептала Чарли. – Пальцехват и Легкокрыл!
Бетти пригляделась, стерла со стекла пыль, и по спине пробежали мурашки. Можно было бы предположить, что на фотографии их давние родственницы, очень похожие на мисс Пальцехват и миссис Легкокрыл. Очень-очень похожие. Но открытия, сделанные в «Наперстянке», заставили ее усомниться. Неужели это и правда две ведьмы?
– Не может быть, – прошептала она и тут же припомнила, как ее озадачил возраст мисс Пальцехват: сначала та казалась старушкой, а потом вдруг помолодела. – Или может?..
Из размышлений ее вырвал резкий грохот. Двое картежников вскочили, размахивая кулаками и крича что-то про жульничество. Карты полетели на пол. Бетти едва успела отдернуть Чарли и отскочить сама, как бузотеры наткнулись на бабушкин стол и она облилась виски.
– НУ ВСЁ! – проревела она. – Вы двое, НА ВЫХОД!
Схватив одного за ухо, а другого за ворот, бабушка протащила их мимо ошеломленного Брутуса Крэбба и вышвырнула на улицу. Потом, гневно раздувая ноздри, протопала назад и остановилась перед Крэббом.
– С тебя виски.
– Могу предложить кое-что получше. – Крэбб восхищенно оглядывал бабушку с головы до пят. – Работа нужна?
Бабушка разожгла трубку, пару раз затянулась и оценивающим взором окинула трактир.
– Когда приступать?
– Сейчас, – ответил Крэбб и покосился на Бетти с Чарли. – Вот только, – продолжил он, когда Банни прошествовала за стойку и принялась переставлять бутылки, – теперь, когда ваша бабушка занята, за вами, боюсь, приглядывать больше некому. Так что у вас на выбор либо пирог, либо…
– Не беспокойтесь. – Оставаться было незачем. Голова у Бетти шла кругом: непонятная фотография, застывший бабушкин взгляд, новость про Иви и Тодда… – Мы уже катимся отсюда.
Они с Чарли вышли на свежий воздух. После полумрака трактира солнце казалось ослепительно ярким. На улицах кипела жизнь: сновали прохожие, слышалась веселая болтовня. На поляне Бетти заметила Шкета и Пострела – они играли в мяч. Все выглядело совершенно обычным и безмятежным. Но только выглядело.
– Бетти, почему бабушка не стала нас слушать? – спросила Чарли.
– Потому что не могла, – прошептала Бетти в ответ. – На нее тоже наложили чары, как и на весь Пендлвик. – Говорить это вслух было еще страшнее, чем думать, и все же в душе брезжила надежда. Увидев, как бабушка вышвыривает из трактира разбушевавшихся посетителей, она чуть успокоилась: абсолютно привычное зрелище. – Она осталась собой, Чарли. Это все еще наша бабушка. Надо просто снять с нее заклятие.
– А что, если нас тоже заколдуют? – Чарли глядела на сестру расширившимися от страха глазами.
– Думаю, уже пытались, – сказала Бетти. – Крапивный суп, вот с чего все началось! Его все ели, кроме нас с тобой.
– То есть кроме меня, – поправила Чарли. – Ты же ела.
– Да, но потом меня вырвало, – объяснила Бетти. – Они хотели, чтобы я его съела, но мисс Уэбб сунула мне в карман заговоренный пучок. Как хорошо, что тебе хватило ума не есть этот суп!
Чарли хмыкнула:
– Есть крапиву, еще чего! – Вдруг она нахмурилась. – Но мы все ели джем, который сварила мисс Пальцехват!
Бетти кивнула.
– Может, он был не так сильно зачарован, – предположила она. – Наверное, джем нужен был, просто чтобы втереться к нам в доверие.
А про себя добавила: «Чтобы мы подумали, что перед нами милые добрые старушки. По-настоящему все началось с крапивного супа. И их цель – Флисс. Это на нее показывала мисс Уэбб, это соломенная кукла-Флисс замотана с ног до головы. А от нас нужно, чтобы мы ничего не замечали, только и всего. Но почему?»
– Ты сказала бабушке, что не считаешь Иви ведьмой, – заметила Чарли.
– Не считаю, – подтвердила Бетти.
Интересно, что еще общего у Иви и Флисс кроме внешности? Почему ведьмы именно их выбрали своей мишенью?
– Но если мы узнаем, что случилось с Иви, может, нам удастся уберечь от этого Флисс, – добавила она.
– А что, если вовремя не узнаем? – испуганно пискнула Чарли.
Бетти поглядела через поляну на деревенскую лавку. Лавка как лавка, славная, старомодная. Ни капли не подозрительная.
