class="p1">Пересвет надолго замолчал, что-то обдумывая.
— Это всё очень-очень интересно, — наконец отозвался он. — Возможно, на предполагаемого заказчика мы вышли. Теперь нужно собрать по нему максимальную информацию.
Короче так, ты продолжаешь также контактировать с монетой и озвучивать мне все происходящие явления и плюсом к этому, в свободное от работы время, попробуй нарыть в интернете хоть что-нибудь по нашему персонажу. Фильтруешь всех Ненароковых мужского пола, какие попадутся. Ориентир тебе его примерный возраст.
Если ему в 1810 — 1813 годах было двадцать три — двадцать пять лет, то соответственно, он года рождения где-то 1785 — 1790. Нам нужно знать, как его хотя бы зовут. Это план минимум. А план максимум — узнать что-нибудь из его жизненного пути, где родился, где жил, где похоронен и т.д. Может быть, был где-то замечен, это в идеале. В общем, ищи всё, что найдёшь. Перерой весь интернет. А я попробую закинуть удочку через архивы. Может, там, что зацеплю. Так что, давай действуй. Если что выяснишь, то на созвоне. Удачи!
И Павлуха начал действовать. Фамилия искомого была не сильно распространённая. Поэтому, немного повозившись в инете следующим вечером и отметая всех современных представителей, он нашёл интересующую его информацию. Причём, как он сам считал, выбил сразу джек-пот. Ибо фамилия фигурировала в связке с селом Чернозерье. Он скопировал информацию на смартфон, и раз пять перечитал от начала до конца.
«Чернозерье (Черные вершины) — русское село, центр Чернозерского сельсовета, в 10 км северу от районного центра, в верховьях речки Рысли. На 2004 год 80 хозяйств, 247 жителей. Основано в 1712 — 1718 годах стольником Михаилом Гавриловичем Доброжировым и его сыном Степаном. Населённый пункт упоминается в материалах переписи населения 1723 года. В 1783 году — 93 двора крестьян вдовы Настасьи Андреевны Дмитриевой, дом господский деревянный, при нём конный завод с 60 лошадьми, русской, немецкой и смешанной пород, церковь деревянная, 5094 десятин земельных угодий, в том числе усадебной земли 73, пашни 3743, сенных покосов 523, леса 828. Земля чернозём, смешанный с песком, урожай хлеба хорош, а травы средственен. Лес строевой, дубовый и берёзовый, дровяной тех же родов. Крестьяне на пашне. Перед отменой крепостного права имение Ильи Степановича Ненарокова. Крестьяне и дворовые люди оного помещика. Всего 623 ревизских душ крестьян, 34 ревизских души дворовых. 108 дворов крестьян на 73 десятин усадебной земли (с огородами, гуменниками,[3] конопляниками[4]) и т.д». Остальное Пашка не счёл нужным сохранять. Главное совпало. Фамилия искомого и место поднятия шести пятирублёвиков. Сомнения у Павлухи отсутствовали. Цель была найдена и идентифицирована. Он набрал Пересвету. Выслушав Павла, тот предложил подъехать к нему домой обсудить. Пашка, не задумываясь, согласился.
— Скидывай номер квартиры, подъеду.
Через минуту пришли координаты по ватсапу. Предупредив жену, что отъедет по делам часа на два, Павлуха бегом сбежал по ступенькам с четвёртого этажа. «Час пик» уже прошёл, и машин было немного. «Вся дорога заняла четырнадцать минут», — отметил Пашка по часам, подходя к подъезду. Набрал домофон, услышал знакомый голос товарища, затем мелодию открытия замка и быстрым шагом подошёл к лифту. Шестой этаж, и он уже звонил в дверь. Через пару секунд улыбающийся хозяин впустил его в дом.
— Я тоже кое-что нарыл по своим каналам. И у нас есть второй Ненароков. Степан Андреевич, 1763 года рождения. Полковник инфантерии, отличившийся с Суворовым при Рымнике.[5] Судя по всему, его папаша. Больше никого подходящего найти не удалось. На девяносто девять процентов наш герой твой клиент, имевший имение в Чернозерье. Проходи на кухню, жена с детьми у родителей. Так, что нас никто не побеспокоит.
На просторной кухне уже свистел чайник и Александр колдовал над заваркой.
Павел помыл руки и сел за стол. По помещению разливался приятный пряный запах трав.
— Я сам собираю, ферментирую и бодяжу по своему вкусу, — похвалился Пересвет. — Надеюсь, оценишь.
— Не дурман-трава? — улыбнулся Павлик.
Александр усмехнулся.
— Если только самую малость. Значит, смотри, я тут прикинул, если наш Ненароков засветился в нашей же губернии, то весьма вероятно, что записи о нём остались в метрической книге,[6] либо ревизских сказках[7] по месту бытования. Так что надо пробовать «копать» в областном архиве.
Павлик поморщился. Он не любил пыльной рутинной работы.
— А что нам это даст? Мы же и так знаем, что он жил в нашей губернии. Ну, узнаешь ты, допустим, когда он приехал или женился. Или ещё что-то. Чем нам это поможет?
Пересвет посерьёзнел.
— Можно будет установить его возможных наследников и, самое главное, где он захоронен. У меня есть подозрения, что вполне может быть в том же самом Чернозерье. Ведь в 1861 году ему было лет семьдесят, возможно, даже побольше. В таком возрасте обычно не путешествуют и не съезжают с насиженного места.
— Ну даже если и так, — парировал Пашка. — Чё мы, пойдём его могилу искать?
— Может, и пойдём, — спокойно ответил Александр.
Чай заварился, и он разлил его по чашкам. Павлуха слегка прифигел от услышанного.
— А зачем её искать? Ты это серьёзно?
— Вполне, не исключаю такой вариант.
Пашка хотел уже, было, поюродствовать на тему эксгумации останков сто пятидесятилетней давности, но не успел. Он услышал непонятный жужжащий звук. Прислушался, поднимая вверх указательный палец, с призывом к Пересвету проделать тоже самое. Тот понял и тут же замолчал. Затем закрутил головой по сторонам, пытаясь уловить источник непонятного шума. Жужжание прекратилось, и тут же вдруг внезапно вспыхнули шторы на окне. Причём сразу по всей площади ярким красно-оранжевым пламенем. Сидящий ближе к окну Пересвет оторопел, не понимая, что случилось. Зато Павлик не терял ни секунды. Он тут же выплеснул через стол содержимое обеих чашек на огонь и с криком: «Это сучий Гендальф», подскочил к окну. Одним движением сорвал обе шторы и бросил их на пол, плюя на обожжённые руки. Секунду спустя опомнился и специалист по непознанному. Соскочил с табуретки и одним прыжком оказался на горящих шторах, энергично притоптывая ногами в тапочках дымящуюся ткань. К нему присоединился и Пашка.
Несколько мгновений — и несостоявшийся пожар был потушен. На полу остались валяться обгоревшие куски занавесок.
— Спасибо, — медленно произнёс Пересвет, — хорошая реакция.
— Похоже, ещё рано, — метнулся Павел в коридор, искоса замечая, что начинает заниматься огнём небольшая коридорная дорожка.
—
