как мой разум взорвался бессловесной мешаниной света, движения и отдающего кислым железным привкусом страха.
Впереди Нура остановилась и развернулась ко мне, словно почувствовала, что я делаю.
– Они все там… – начала я.
Но тут в пустоте вокруг что-то возникло. Туман смещался, шевелился, менялся, сгущался и сразу же таял.
Я чувствовала их – повсюду, вокруг нас, из тумана проявлялись фигуры людей.
Нура издала бессловесный предостерегающий крик. Она вскинула руки, и тени закружили вокруг нее, а потом и вокруг нас, окутывая покровом тьмы. Последнее, что я увидела перед тем, как темнота полностью поглотила мои чувства, были копья сиризенов, загоревшиеся теплым оранжевым светом. Воины подпрыгнули и растворились, будто их и не было.
Раздался оглушительный грохот. Голубые искры скреблись по защитному покрову теней. Я ощутила, как камни мостовой под ногами сдвинулись.
Легкие заполнило дымом. Мой взгляд лихорадочно блуждал в темноте, не находя ничего, кроме черноты.
Но вдруг что-то за пределами видимости – еще темнее, чем чернота вокруг, – шевельнулось, и я ощутила, как к Максу летит острое лезвие…
Я не успела даже подумать, просто схватила его за плечи и толкнула, закрывая собой. Я изо всех сил старалась не потерять чужое присутствие, изгибалась, наклонялась и уворачивалась, как только могла. И вдруг вскинутые перед лицом руки пронзила острая боль…
Потом меня бросило назад, земля под ногами содрогнулась, и что-то резко ударило в затылок.
А затем тьма сгустилась и поглотила все.
Первое, что я увидела, когда открыла глаза, была кровь. Она текла по булыжникам, пропитывала мокрые обломки дерева. Кровь капала мне в глаза, закрывая мир, и размазывалась по прижатой к земле щеке.
Мои пальцы коснулись чего-то мягкого, и я в ужасе дернулась, но, приглядевшись, поняла, что это разорванная игрушка – плюшевая собака, насквозь пропитанная алой жидкостью. Моя рука тут же промокла.
– Это было глупо, – пробормотал слабым, дрожащим голосом Макс. – Никогда больше так не делай. Я бы сам справился.
Я попыталась сесть. Когда я уперлась ладонями в мостовую, их пронзила боль, и мир закружился, но я заставила себя сесть. Макс схватил меня за плечи, помогая сохранить равновесие. Я подняла голову и встретила его испуганный взгляд. Возможно, в другое время я бы удивилась, но сейчас мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы удержать содержимое желудка.
Теневой кокон Нуры исчез, и слабое утреннее солнце вызолотило карикатурные пятна на сломанных балках крыши и выщербленных каменных стенах. Мы находились в чьем-то жилище – или в том, что от него осталось. Дом превратился в руины, обломки прежней жизни какой-то бедной семьи были разбросаны по грязному песку.
Макс и Саммерин стояли передо мной на коленях. Саммерин растирал между пальцами синий порошок.
– Грозовая пыль, – сказал он, нахмурив брови.
Я повернула голову и с трудом подавила крик. Из-под массивной балки торчали две вытянутые руки. Остальное тело – или его остатки – было погребено под кучей щебня. Из-под обломков ручьем текла кровь.
Макс что-то сказал, но я его не слышала.
Он крепко взял меня за подбородок, повернул мое лицо к себе и повторил:
– Тисаана, у тебя что-то болит?
Я покачала головой, хотя и не могла с уверенностью утверждать, что это правильный ответ. Затем перевела взгляд на свои ладони – на них зияли глубокие, до кости, порезы.
Не говоря ни слова, Саммерин взял мои руки в свои. Кожа вспыхнула огнем, и я подавила крик.
– Он взорвал свой собственный город? – Макс присел на землю, вглядываясь в синюю пыль. – Вознесенные. Да он безумен.
– Возможно, он считает, что лучше уничтожить город, чем отдать его Сесри, – ответил Саммерин.
Я завороженно наблюдала, как по моим ладоням ползают сотни крошечных паучков. Их паутина стягивает края зияющих ран, заново соединяя плоть. Было ужасно больно, и сама возня пауков в крови выглядела тошнотворно. Но когда целитель отпустил мои руки, на месте ран красовалась гладкая кожа.
Саммерин встал и помог мне подняться на ноги. Стены дома сохранились достаточно, чтобы укрыть нас от света и чужих глаз, хотя я опасалась, что они могут рухнуть в любой момент. Снаружи по-прежнему клубился густой мыльный туман, превращая разрушенные дома в плохо различимые силуэты. С улицы доносились глухие звуки борьбы, крики, кряхтение и стоны, призывы о помощи. Тем не менее меня поразило, что все происходит намного тише, чем можно было ожидать. Как в ту ночь, когда работорговцы пришли в мою деревню.
Он взорвал собственный город!
Вот почему улицы были пустыми. Но я даже не представляла, какой была его конечная цель – почему он решил, что делает своему народу одолжение.
Я выглянула из-за груды щебня на улицу.
Призрачные фигуры обретали физическую форму только для того, чтобы нанести нашим воинам смертельные, бесшумные удары, и снова растворялись в тумане бесплотными тенями.
Мне стало дурно. Взгляд Макса метнулся к моему лицу, и я видела, что ему тоже не по себе.
– С ними вальтайн, – прошептал Макс. – Может быть, несколько. Весьма хорошо обученных, раз сумели наложить заклинание на такое количество своих солдат.
– Все люди в этой башне, – сказала я, показывая на шпиль. – Нам нужно…
Неожиданный удар прервал мою фразу. Молодой воин, сражавшийся со сгустком теней и тумана, врезался в наше разрушенное убежище. Макс рывком оттащил меня от входа, и мы втроем затаили в темноте дыхание, пока на полу не распласталось подергивающееся тело таирнийского солдата. Из тени появилась Нура с перепачканной кровью щекой.
– Вы живы, – выдохнула она, запыхавшись. – Хорошо. Не могу поверить, что этот ублюдок… решил…
Она судорожно вздохнула, затем покачала головой:
– Выдвигайтесь к воротам замка. Лорд Савой и предатели, которые это устроили, прячутся в зале совета. Пусть посмотрят, насколько им нравится играть с огнем, когда мы от замка камня на камне не оставим.
У меня замерло сердце. Я надеялась, что ослышалась.
– Ты не можешь так поступить, – выпалила я. – Там прячутся все жители…
– Это не мое решение, это приказ сиризенов. И у нас нет времени на обсуждение.
– Нура, даже ты не можешь…
Но она не дала Максу договорить:
– У меня нет времени с вами спорить. Либо мы ворвемся туда и выкурим этих крыс, либо сиризены обрушат весь дворец.
Из ее кос выбились серебряные пряди, оттеняя белые глаза. Ледяная решимость на ее лице на мгновение дрогнула.
– Я пыталась сказать им… Вы даже не представляете, сколько тел я вытащила из этих домов. – У нее перехватило горло. – Идите к воротам. Это приказ.
А потом она исчезла, ее белые волосы и жакет растворились в тумане, словно она стала еще одним из зачарованных воинов. Я даже не заметила, как она ушла. Все мое внимание было приковано к этому болоту, где пульсировали сердца тысяч людей, сбившихся в кучу под замком.
Я перевела взгляд на разорванную игрушку.
Ужас растекся по венам, превращаясь в некую силу. Я подняла голову и
