Лескова – галереи их просто!
А уж в русских исторических романах о событиях XVII, XVIII, XIX века – ни один текст без малороссов не обходится. И все украинские хлопцы – бравые, как на подбор.
Страшно даже вспомнить о том, кого всё-таки описывал Гоголь в своих «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Да и персонажи «Мёртвых душ» – они, зададимся вопросом, русские или не совсем? Скажем, Михаил Собакевич и Настасья Коробочка – кто? Не названный в этом романе город N – мог с равным успехом быть и Тулой, и Полтавой, и Рязанью, и Николаевом.
Кого описывал, давая портреты киевлян, Михаил Булгаков в «Белой гвардии» – русских или не вполне? А Бабель в «Одесских рассказах»? А Паустовский в «украинских» своих вещах?
Возьмите повесть Катаева «Белеет парус одинокий». Там главные герои – Петя и Павлик Бачей! Они ж – хохлы, только по-русски говорят; впрочем, как половина Украины до 2022 года, и две трети Украины до 2014 года, и три четверти Украины в 1991 году.
А шолоховский «Тихий Дон»? Украинец Андрий Гаранжа – ключевой персонаж первой книги романа; более того, он ещё и размовляет. Казак украинского происхождения Бунчук – центральный персонаж второй книги романа. А вообще в «Тихом Доне», как, впрочем, и в «Поднятой целине», – десятки хохлов. Простой вопрос: эти книги о страданиях русской души – или о страданиях украинской?
В каждой второй военной повести, посвящённой Великой Отечественной, украинец – обязательный персонаж. В самом центре повествования всенепременно находится, и периодически размовляет.
Кого описывал писатель, генерал, партизан Пётр Вершигора в романе «Люди с чистой совестью» и в своих рассказах о партизанской войне на территории Украины?
Как вы будете это выпиливать, о, ликующие идиоты? Вы же собственную душу выпиливаете из себя.
* * *
Каждый новый день противостояния подтверждал немыслимый, необъяснимый, библейского уровня гений Николая Васильевича Гоголя.
«Тарас Бульба» не заканчивается никогда, но длится и длится.
Русская литература снизошла к нам не отсюда. Это – сценарий русского бытия.
Тарас – символ верности русскому казачеству, русскому царю, русской вере.
Остапа готовят к немыслимой пытке, и он спрашивает отца: слышишь ли ты меня? И отец отвечает: слышу.
Андрий, влюбившийся в польскую панночку, предавший своё предназначение, своё имя и убитый отцом.
Тарас, Остап и Андрий – настолько очевидные совпадения со случившимся несколько веков спустя, что в пульсирующих висках ломит.
Но есть не менее очевидные совпадения, о которых мы вспоминаем реже.
Вот перед нами Чичиков и Хлестаков. Один – покупатель и продавец мёртвых душ. Другой – мелкий человек, типологически – плохой актёр, которого приняли за другого, и он, удивлённый, понемногу вошёл в роль.
Иные скажут: так они ж – русские; и Чичиков, и Хлестаков.
А Зеленский – что, украинец? Он обычная вырусь – человек русской цивилизации, в которого заселился чёрт.
То, что Чичиков и Хлестаков – черти, – это общее место филологии.
И когда мы видели, как Зеленский ехал в Бучу, чтоб позировать над трупами, – мы должны были сразу же узнать архетипическую основу: это Чичиков, торговец мёртвыми душами.
И всякий раз, когда Зеленский гуляет по Киеву с очередным заморским гостем, – мы должны понимать, кто это перед нами. Это Хлестаков, которого приняли за президента.
Осталось только дождаться, когда губернатор Евросоюза предложит ему свою дочку в жёны.
…пока не явится настоящий Ревизор.
* * *
СВО выявило следующую картину: в поэтическом мире современной России ситуация ещё хуже, чем в русском роке. Примерно как в русском рэпе – такая ситуация в поэзии у нас.
В роке хотя бы, что называется, середина на половину: с русской стороны – Ревякин, Кинчев, Скляр, Галанин, с противоположной – Гребенщиков, Макаревич, Макс Покровский и, с оговорками, Шевчук.
В рэпе же пацифистское единение – почти тотально. Из 50 наших топовых рэп-музыкантов – 48 болеют за Украину. Из них 40 вслух, 8 молча. И только у двоих предполагается иная точка зрения (о которой они, впрочем, никому не сообщили).
Ну, так вот и в русской поэзии – заговор воинствующих проукраинских пацифистов и тихая катастрофа.
Да, у нас есть мастера старшего поколения – неумолимая Юнна Мориц и Юрий Кублановский. Но этих наш либеральный партком давно списал.
Есть следующее поколение: Олеся Николаева, Светлана Кекова, Станислав Минаков, Мария Ватутина. Но этих партком и так едва различал – слишком «православные».
И есть новое поколение: Анна Долгарева, Александр Пелевин, Семён Пегов. Но на этих придонбасснутых с 2014 года стоял жирный крест – и в списки на допуск в руслит их даже не вносили.
Имелся ещё ряд сочувствующих, но они старались не слишком отсвечивать: себе дороже, костей потом не соберёшь.
Как бы то ни было, все основные институции и прочее распределение плюшек к 2022 году оказались в руках понятно кого.
Поэт Игорь Караулов имел в литературном истеблишменте свои высокие котировки, но разом – 24.02.2022 – попал под камнепад внутренних санкций, и его тут же выписали из литературной элиты и записали в пропагандистские графоманы. У них с этим быстро.
…Помню такую историю.
В 1991 году, как известно, случилась либерально-буржуазная революция, и к власти пришли коллективные сторонники нового всеблагого демократического порядка, с объединяющей их идеей, что «у России национальных интересов нет». А если кто говорит, что интересы есть, и поддерживает всякое там, например, приднестровское сопротивление, – эту «гадину надо раздавить».
К числу редких гадин относились Валентин Распутин, Станислав Куняев, Юрий Бондарев, вернувшиеся с Запада Лимонов и Зиновьев, а также Александр Андреевич Проханов.
И вдруг к ним, к этим маргиналам и, как их тогда называли, «коммуно-фашистам» (ничто не ново под луной), примкнул приличный, казалось бы, человек – глава Литературного института Сергей Есин.
Ему тогда позвонил один из либеральных вождей и пообещал: «Ты будешь засыпать и просыпаться в дерьме. Там мы тебя и утопим».
В сущности, это краткое содержание нашумевшего весеннего письма 2022 года Бориса Акунина к той русской (и прорусской) интеллигенции, что посмела не осудить войну.
«Ты будешь засыпать и просыпаться в дерьме. Там мы тебя и утопим».
Ровно о том же уведомили вчерашние обожатели Игоря Караулова, узнав о том, что он посмел «поддержать войну».
Так и живём. Из века в век.
* * *
Многих огорошил посреди войны случившийся отказ Юрия Шевчука выступать в одном сибирском городе на сцене, украшенной буквой Z. Буква там висела до появления Шевчука, и снимать её по требованию певца не стали. В итоге концерт отменили.
Сын советского фронтовика Шевчук вернулся в свою подмосковную
