властителей, который находился в этом лесу, и в ком теплилась мощь древа бога, словно отдавался пульсацией в моих висках. Заставляя меня испытывать неимоверную жажду и голод.
Я неспособный больше терпеть эту пульсирующее чувство зова, которое съедало меня изнутри, рывком распрямив спину, расправил крылья и взмыл вверх ведомый единственно в этот момент желанием. Настигнуть и поглотить частицу древа бога находящуюся во владыке растительной скверны, которая сейчас быстро как могла, удаляясь от меня по непролазным джунглям.
Ветер ударил в лицо, а я уже воспарил над тропическим лесом. В висках стучала барабанными ударами кровь, а пылающая мощь сливающихся воедино собранных частиц древа бога, словно открывала мне при этом невидимые картины бегства властителя хаоса, и точно давали понять, где находится ещё одна их часть.
Я словно в черно-белом кино видел невидимым взором, как несётся без оглядки женская фигура сквозь непролазные джунгли, помогая расчищать себе путь, многочисленными лианами, которые раздвигали и ломали все на своём пути, дабы создать беспрепятственную дорогу своему хозяину.
За считанные минуты, пролетев разделяющее нас расстояние с вестником хаоса, я ворвался в тропические заросли, желая провести атаку сверху. Но мой враг, словно проворная змея, отскочила в сторону, а где она была секунду назад, разлеталась во все стороны земля и растительность от силы моего приземления, образовывая средних размеров воронку.
В тот же миг десятки огромных лиан рванули ко мне, сверкая острыми, словно мечи шипами, пронзая летящую во все стороны землю от моего приземления.
Я же подобно урагану, закрутив своё тело, будто неистовое торнадо разметал в разные стороны, рвущиеся ко мне смертельные растения, отражая их атаки своими крыльями, после чего рванул на своего врага.
В этот же момент земля дрожа как при землетрясении, вздымалась горбами, низвергая из своей тверди огромные, словно вековые стволы могучих деревьев растения, которые вставали непроходимой стеной между мной и властителем растительной скверны.
Могучие растения не только давали защиту своему хозяину, но и с диким треском круша всё на своём пути, выкорчевывая деревья, и кустарник, устремлялись в атаку.
В секунду непроходимые джунгли, где я настиг свою цель, превратились в огромную раскуроченную поляну, и тут уже не было ни одного целого дерева и растительности.
На высокой скорости я уклонялся и маневрировал между толстенными растениями, которые то и дело, словно исполинские молоты, били об землю, оставляя после себя огромные канавы и поднимающиеся вверх волны земли, а также разбитых в щепки деревьев.
Поднырнув на высокой скорости под сплетающимися, словно в титаническую сеть лианами, я рванул к вестнику хаоса, призывая при этом своих легионеров, которые будто тени появляясь из дымных завихрений, сразу же вступали в бой с растительным врагом.
Я же ускорив себя крыльями, влетел на всей скорости во властителя растительной скверны, нанося ей окованной в серебряно воронёный доспех перчаткой мощнейший удар.
Властитель успела закрыться руками от моей одиночной атаки, выставив перед собой руки. Но сила, вложенная в кулак, смяла её защиту, после чего он достиг конечной цели.
От вложенной мощи в удар, властителя растительной скверны снесло назад, от чего она, оторвавшись от земли, полетела в тропические заросли, ломая их своим телом.
Руша собой стволы деревьев и, ломая непроходимые кусты опутанные лианами, тело моего врага, словно бронебойный снаряд неслось сквозь джунгли, сметая всё на своём пути, а я чуть не паря в паре сантиметров над землёй устремился вслед за ней по проторенному пути.
Меж тем тело властителя растительной скверны, проделав путь в сотню метров, обрушилось на стену могучего полу развалившегося строения, чьи обваленные стены торчали, словно чёрные зубы над кронами деревьев.
От столкновения тела с каменной преградой, во все стороны полетели камни, и пошли трещины, а сама стена образовывала внушительную вмятину.
Вестник хаоса же сползал с неё на груды осыпавшихся камней, явно находясь в полубессознательном состоянии.
Когда мне оставалось преодолеть всего четверть пути до своей жертвы, она, находясь на четвереньках, вскинула голову, а из её рта разнёсся свистящий шипящий крик, который был пронизан энергией её хозяина.
В этот же миг от неё словно пошла осязаемая ужасающая волна энергии, которая стала расходиться необъятным кольцом по джунглям.
Стоило этому случиться, как лес словно ожил, и отовсюду стал разноситься треск, и шуршащие звуки, а атмосфера наполнилась свирепой всепоглощающей жаждой убийства.
Волна энергии, содержавшая в себе истинный отголосок хаоса, которая затормозила меня, словно непроницаемый барьер всё ещё распространялась по лесу, а из зарослей уже хлынули гонимые зовом гигантские змеи и прочие обитатели этого места, желая только одного, разорвать меня на сотни кусков.
Кишащим потоком монстры, которые недавно таились в недрах лесной обители, хлынули ко мне, образуя словно живое море готовые уже через пару мгновений захлестнуть меня с головой своей смертельной пучиной.
Я же стоя на месте, только на краткий миг закрыл глаза, призывая, словно бушующее внутри меня пламя, которое словно только и ожидало моего зова, дабы вырваться наружу во всей своей ужасающей мощи.
Когда мои глаза вновь распахнулись, вокруг меня всё погрузилось в красно-оранжевые тона буйства огненной стихии.
Вокруг меня бушевал и ревел неистовый огненный шквал, вздымаясь высоко вверх, и расходясь во все стороны, погружая всю лесную местность в одно сплошное царство всепоглощающего пламени.
Твари же, что так желавшие нахлынуть на меня и растерзать, попадая во владения огненной стихии, вспыхивали живыми факелами, сгорая за секунды в его неистовом потоке жидкого огня, который поглощал все на своём пути без разбора.
А вот мои солдаты, которых я призвал для сражения с растительным врагом, напротив сами были окутаны огнем, который их не трогал, а только делал их в разы сильнее, давая им при этом атаковать при помощи огненной стихии.
За считанные секунды вся местность была поглощена огнём, в котором гибло всё живое, а я, взмахнув крыльями, устремился через ревущие языки непроходимого пламени к властителю растительной скверны.
Стоило мне предатель всё расстояние до своего врага, как я на полной скорости нанёс ей удар подъёмом стопы под рёбра, поднимая её при этом с четверенек, и вновь впечатывая в каменную стену, которая начала от этого трещать и разваливаться.
Не останавливаясь на этом, и не давая и шанса опомниться властителю растительной скверны, я молниеносным движением руки схватил её за лицо и вжал в стену, слыша шипение кожи от раскалённой перчатки.
— Гори. — Процедил я, сквозь зубы, сживая ещё сильнее пальцы на её лице, наблюдая, как она вспыхнула живым факелом, истошно начиная вертеться прижатая к стене.
Это продолжалось все пару мгновений, после чего я применил навык поглощения, понимая, что отведённого жизненного времени у моего врага совсем не осталось.
Всё ещё держа вестника хаоса за лицо рукой, который пылал ярким пламенем, я высасывал из неё частицу древа бога. Но в этот раз всё было словно иначе.
В этот раз я словно ветер, гонимый по свету чувствовал древние развалины и их захоронения, которые открывали мне свои тайны, и будто молили вернуть их из небытия для мести давнему врагу. Того кто прервал их существование и, поставил мир на колени рабства.
Видел, как бьют чёрно-лиловые молнии в местах, где должны были вскоре образоваться подземелья, и ощущал меж пространственные измерения хаоса, в которых прибывало огромное количество воинов прошлого. Те, что были после смерти захвачены духом хаоса, или заражены им при жизни.
В этих несчётных армиях я чувствовал и Архов, которых уже встречал в одном из тайных подземелий, которые даже после смерти не смогли полностью умереть, угодив в небытие вселенского заклинания коварного врага, что создавало подземелья, вновь толкая их в бой, но уже под своими знамёнами.
В этом вселенском потоке я видел и себя, пронизываемого этим божественным заклинанием, что даровал мне систему, тем самым скрепив нас неразрывно между собой и хаосом, что был, как её, так уже и моей неотъемлемой частью.
И чем ближе я был к полному поглощению частицы древа бога властителя растительной скверны, тем больше я терял ощущение человечности, словно становясь уже
