пялится, все ощущения вернулись.
– Смотри, – шепнула я Дубраве и тихонько толкнула её в плечо, – новенький опять таращится.
Лесовичка проследила за моим взглядом и шепнула в ответ:
– Может, вам уже познакомиться нормально?
– С ним? Да у меня от него волосы дыбом.
– Ну-ну, – усмехнулась лесовичка.
Не найдя поддержки в лице Дубравы, я замолчала и до конца занятий делала вид, что очень сосредоточена на демонстрации битвы в каком-то древнем мире.
После их завершения я постаралась покинуть аудиторию как можно быстрее, потому что стало крайне неуютно. Но в проходе столкнулась с новеньким. Не знаю, напряжение ли последних дней, или назойливость его взглядов, а может, все вместе, но я неожиданно для себя не выдержала и спросила прямо:
– Слушай, тебе что от меня надо, а? Чего ты смотришь на меня так, будто готов сожрать?
Моя откровенность заставила Биана отшатнуться, но лишь на секунду. Взгляд при этом остался таким же цепким и колючим.
– А может, ты себе все придумала? – спросил он спокойно.
Обалдевание моё оказалось таким сильным, что я выпучилась на него.
– По-твоему это я на тебя пялюсь? – выдохнула я.
Биан пожал плечами и произнёс с пугающим равнодушием:
– Не знаю, но как ни повернусь – ты все время на меня смотришь.
Такой наглости я не ожидала и, что сказать, не нашла. Только попятилась, продолжая таращиться на него, пока поток студентов академии не унес меня по коридору.
Уже сидя в студенческой столовой и вяло пережевывая лаваш с начинкой, я думала над его словами, и даже мелькнула мысль – а вдруг так и есть? Вдруг так получается, что он смотрит на меня только в тот момент, когда я встречаюсь с ним взглядом?
Нет. Чушь.
Я тряхнула головой, выгоняя вязкие, как патока мысли. Это ерунда. Даже совестно, что я вообще думаю о такой белиберде, когда впереди настоящее задание. Во всем этом эпизоде внимания заслуживает лишь то, что любой контакт с Бианом вызывает во мне ступор, а думается после общения с ним туго и вяло. Списать это можно на мою робость. Или на что-то ещё. И вот это «что-то ещё» уже интересно. Но о таком в АКОПОС не доложишь. Скажут – это девичьи грезы и всякие томности. Нет, для доклада нужны факты и доказательства. А не «ой, он на меня так, смотрит, так смотрит».
Поэтому остаток дня оставалось только усердно учиться и делать вид, что я самая обычная студентка академии Парамагии. Что получалось с трудом, потому что снова встретился Пересвет с Лебедью и пристал с вопросами о том, с кем я пойду на бал Солнцедара. Это подхватила Дубрава, которая от меня не отставала ни на шаг. Вообще мне стала казаться её привязчивость чрезмерной, а интерес моей личной жизнью – бестактным. В итоге они прессовали меня вдвоём, пока Лебедка деликатно и тихо стояла рядом.
– Да не знаю я ничего про этот бал и не знаю, с кем пойду, – отбрыкивалась я.
– Ну как? Это такое событие. Туда все пойдут, – вещала Дубрава с пафосом.
– А я возьму и не пойду.
– Кааак? – в голос выдохнули Пересвет и Дубрава.
– Никаааак, – передразнила я их. – Мне сейчас не до балов. Учебы вагон, в АКОПОС прессуют, мне надо многому научиться. А вы про бал!
Зеленые брови Дубравы вдруг вскинулись, она хмыкнула задумчиво, а потом произнесла:
– Может, тебе просто не с кем идти? Так мы быстро найдем тебе парня. Вон, сама говоришь, Биан Ас глазеет, не переставая.
Мне как огнем окатило, злость вспыхнула в самом центре груди и растеклась по всему телу, руки вытянулись по швам, а пальцы сжались в кулаки.
– Знаете что? Хватит лезть, куда не просят. И хватит мне кого-то подсовывать.
После чего развернулась и очень быстро пошла по коридору.
В висках стучало, дыхание с шумом вылетало из носа, а уши заложило от гнева. Словно сквозь невидимую пленку я услышала оклик Пересвета:
– Яра, да ты чего?
Но мне не хотелось оставаться с ними, не хотелось выяснять отношения. Нервы мои натянулись до такого предела, что готовы лопнуть, как струна. И так в жизни все перевернулось с ног на голову – мало того, что я попала в АКОПОС и академию, выяснила, что мир совсем иной. А внутри все запутано в такой узел, что без объяснений не разобраться. К этому примешались неоднозначные отношения с агентами – Соловей дергает за ниточки, Алекс сводит с ума. «Тайники», Виконт Схимник, отчеты Спрутовской, Небулан. А ведь мне ещё вытаскивать маму из клиники и отделываться от Влада Лисицына. Тут ещё и новенький устраивает психологические атаки. Так ещё и сокурсники лезут, куда не надо.
От всего этого коктейля событий меня затрясло, стало бросать то в жар, то в холод. Голова перестала соображать, во рту пересохло. Потом стало не хватать дыхания, и сердцебиение участилось так сильно, что показалось – я сейчас умру. Кажется, я поймала паническую атаку.
Ужас накрыл меня тугой волной и погнал меня куда глаза глядят. А глядели они прямо, и ноги вынесли меня в корпус АКОПОС к агентской столовой.
Дрожа, я подбежала к столу раздачи и протянула трясущуюся руку.
– Воды.
Молчаливый громила с понимающим видом протянул мне графин и стакан. От стакана я отказалась и начала жадно пить прямо из графина, проливая излишки через края.
Только опустошив половину, мне немного полегчало.
– Спасибо, – охрипшим голосом поблагодарила я громилу. – Графин пока оставлю себе.
Тот молча кивнул, а я с туманным взглядом прошла вперёд и села за ближайший стол. Постепенно дыхание пришло в норму, а гул в ушах стих. Я смогла оглядеться и со стыдом обнаружила, что в столовой несколько агентов. Правда на меня они не смотрят – всем плевать, какой стресс испытывают коллеги. Потому что его испытывают все, и если не можешь с ним справиться, сам дурак и иди на иглоукалывание к гномам.
На меня смотрит только один агент, которого я в приступе паники сразу не заметила. Он сидит за моим столом и имя ему Соловей Рахманов Разбойник Пятый. Его брови удивленно приподняты, взгляд заинтересован, ложка в руке зависла в воздухе, и суп в его тарелке медленно остывает.
– Яра? – спустя паузу, осторожно позвал он. – Ты в порядке?
– Не знаю… Да, наверное…
– Ты бледная.
– Да все говорят. Это от нервов, – отозвалась я и отпила из графина.
Соловей понимающе кивнул.
– Из-за операции переживаешь?
– Угу, – призналась я. – Как-то не по себе сдавать тех, с кем учусь.
И это правда. Мне
