четырех ему не дожить). Он постоянно так делал, видимо, чтобы не казаться уж таким молодым среди старших офицеров и генералов, которые равны и даже ниже его по значению в тайном обществе, да только старики родители об этом не подозревают.
Укротила бы женитьба неистового заговорщика? Кто знает… На следствии он скажет мимоходом, что жизнь с некоторых пор стала ему недорога. Предмет же его любви, Катя Бороздина, через полтора года, в августе 1825-го, выйдет за подпоручика Владимира Лихарева, которого еще через пять месяцев арестуют; однако жена за мужем не последует, как обещала первому жениху; воспользовавшись правом на развод с государственным преступником, она выйдет замуж вторично и больше никогда не встретится с Лихаревым, сложившим голову на Кавказе. Лихарев же никогда не видел и только косвенными путями кое-что слышал о своем сыне Николае, родившемся после ареста отца…
Бестужев-Рюмин удваивает свою невероятную энергию. «Я испытанный, я знающий свое дело». Этим стихом из Волътерова «Танкреда» Бестужев-Рюмин должен был закончить письмо, если срочно понадобится предупредить польских заговорщиков в Варшаве. Там в 1821 году молодые офицеры создают свою революционную организацию «Патриотическое общество». Декабрист-генерал Юшневский при встрече ласково обнимает подпоручика, сумевшего связать русское тайное общество с польским.
Он неутомим, неукротим, не знает препятствий — готов ежеминутно пуститься в Москву, в Киев, к полякам, в Тулъчин (благо разрешение на поездку нетрудно получить: его полковой командир — Тизенгаузен, член тайного общества). Сегодня Бестужев-Рюмин совещается с Муравьевым-Апостолом о новом плане захвата или убийства императора на ближайшем смотре. Завтра передает полякам: «Россия, предпочитая иметь благодарных союзников наместо тайных врагов, по окончании своего преобразования отдает независимость Польше. Будет сделано новое начертание границ, и области недовольно обрусевшие, чтобы душевно быть привязанными к пользе России, возвратить Польше…»
Затем несется к Пестелю, который рекомендует рассеять мрачные мысли Матвея Муравьева-Апостола и делится опасениями, что поляки воспользуются слабостью Южного общества и во время переворота возведут великого князя Константина на российский престол, и от него в знак признательности смогут получить независимость. Для предотвращения этого Пестель поручает Бестужеву-Рюмину требовать от Польского тайного общества немедленного истребления цесаревича…
Метеор Бестужев-Рюмин с портфелем, всегда наполненным запретными стихами Пушкина, Рылеева, Дельвига, много разъезжая по Югу России, вдруг обнаруживает действующее в 8-й артиллерийской бригаде и некоторых других частях тайное Общество соединенных славян. Его создали в начале 1823 года в Ново-град-Волынске офицеры братья Борисовы и политический ссыльный польский шляхтич Ю. Люблинский.
КЛЯТВА ПРИ ВСТУПЛЕНИИ
В ОБЩЕСТВО СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН
«Вступая в число Соединенных Славян для избавления себя от тиранства и для возвращения свободы, столь драгоценной роду человеческому, я торжественно присягаю на сем оружии на взаимную любовь, что для меня есть божество и от чего я ожидаю исполнения всех моих желаний. Клянусь быть всегда добродетельным, вечно быть верным нашей цели и соблюдать глубочайшее молчание. Самый ад со всеми своими ужасами не вынудит у меня указать тиранам моих друзей и их намерения. Клянусь, что уста мои тогда только откроют название сего союза перед человеком, когда он докажет несомненное желание быть участником оного; клянусь до последней капли крови, до последнего вздоха вспомоществовать вам, друзья мои, от этой святой для меня минуты. Особенная деятельность будет первою моею добродетелью, а взаимная любовь и пособие — святым моим долгом. Клянусь, что ничто в мире тронуть меня не будет в состоянии. С мечом в руках достигну цели, нами назначенной. Пройду тысячи смертей, тысячи препятствий, — пройду и посвящу последний вздох свободе и братскому союзу благородных славян. Если же нарушу сию клятву, то пусть угрызения совести будут первою местью гнусного клятвопреступления, пусть сие оружие обратится острием в сердце мое и наполнит оное адскими мучениями, пусть минута жизни моей, вредная для моих друзей, будет последняя, пусть от сей гибельной минуты, когда я забуду свои обещания, существование мое превратится в цепь неслыханных бед. Пусть увижу все любезное моему сердцу издыхающим от сего оружия в ужасных мучениях, и оружие сие, достигая меня, преступного, пусть покроет меня ранами и бесславием, собрав на главу мою целое бремя физического и морального зла, выдавит на челе печать юродливого сына сей природы».
ИЗ «ПРАВИЛ ОБЩЕСТВА СОЕДИНЕННЫХ СЛАВЯН»
Не надейся ни на кого, кроме твоих друзей и своего оружия. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит.
Не желай иметь раба, когда сам рабом быть не хочешь.
Каждый почтет тебя великим, когда гордости и избытку ты искать не будешь…
Не желай более того, что имеешь, и будешь независимым..
Будешь стараться разрушать все предрассудки, а наиболее до разности состояний касающиеся, и в то же время станешь человеком, когда станешь узнавать в другом человека…
Употребишь даже свое оружие, если того нужда будет требовать на защиту невинности, и от несправедливости и мщения не погибнешь, ибо друзья твои защищать тебя будут.
Будешь помогать своим рассудком и своим оружием друзьям твоим, ибо и они также помогать тебе будут.
Будешь таким, и гордость тирании с своею суетностью падет перед тобою на колена…
Дух рабства показывается обыкновенно надменным, подобно как дух вольности — бодрым, а дух истинной великости — простым.
Вот что вы должны наблюдать».
Бестужев-Рюмин зажигает, околдовывает неистовой страстью и даже посмеивается над «тульчинским директором»: «Странно, что Пестель, давно утверждающий необходимость истребления всей императорской фамилии, не успел, однако же, найти заговорщиков, как Славян, готовых с радостью собою жертвовать».
«Порывы всех народов удерживает русская армия — коль скоро она провозгласит свободу — все народы восторжествуют. — Великое дело свершится, и нас провозгласят героями века».
