задумываться. Он снова улыбнулся вежливо, развел руками.
— Я может быть не совсем правильно выразился, давайте объясню: если брать детали, то после подрыва фугаса я, едва очнувшись, убил разыскиваемого тремя разведками военного преступника, который в тот момент, так случилось, просто пробегал мимо меня. И здесь, видите ли, важен угол взгляд на произошедшее — для обычного солдата, монотонно выполняющего боевую работу, это вполне рутинное событие. Но для гражданского человека — несомненно доблесть. Поэтому кажущееся небрежение к полученной награде это не обесценивание своего поступка, а скорее дань уважения тем солдатам, которые демонстрируя настоящий героизм наград за это не получили.
Никласа слегка понесло, он это чувствовал. Разум ему сейчас говорил остановиться и кричал о последствиях — тех самых, которые принесли Горчакову увечья после отношений с девушкой, носящей золотой перстень. Но Никлас не остановился, продолжил говорить — внутреннее понимая, что этот фарш обратно будет уже не провернуть:
— Кроме того, есть еще немаловажный момент. В армии — если рассматривать ее как явление, после любого чрезвычайного происшествия главная задача командования — не выйти на самих себя в поиске виновных. Поэтому любую оплошность при возможности всегда стараются в подвиг обратить, оттого и случаются совершенно неожиданные награждения. Нет-нет, я понимаю, что в московских легионах конечно же все совершенно не так! Тем более что даже слышал мельком: в Кемской волости сейчас проходит череда арестов, что явно свидетельствует о способности системы к самоочищению…
Никлас холодно улыбнулся, видя, как некоторые стоящие рядом люди заметно напряглись, а некоторые — наоборот, воодушевились. Вот она, та самая для них возможность в нужный момент вставить нужную фразу, для того чтобы получить новую возможность. Но Никлас, случайно начавший этот монолог, затеял и продолжал его сейчас совершенно для другого. Поэтому, не давая никому и слова вставить, повернулся к Есении и коснувшись медалей на левой стороне груди, снова заговорил:
— Но я абсолютно уверен, что даже в России бывают ситуации, когда в ходе доклада изначальная информация превращается совершенно во что-то другое, кардинально меняя картину в глазах смотрящего.
Есения после этих слов заметно смутилась. Лицо Милославского окаменело — похоже, от опричника он подобной отповеди совершенно не ожидал. Никлас, если честно, и сам от себя не ожидал.
— Простите, я что-то углубляюсь в политику, — обратился Никлас к безликим собеседникам, отворачиваясь наконец и от Милославского, и от Есении. Задумался, как теперь выруливать после всего того что только что наговорил, но ничего делать не пришлось: буквально несколько секунд, и пространство вокруг начало очищаться — создавая словно полосу отчуждения вокруг него. Мало того, что группу людей рядом как ветром сдуло, так и идущие в сторону Никласа гости приема начали сворачивать с пути, взгляды их соскальзывали, теряя интерес, редкая толпа вокруг еще более рассосалась. Исчезла и Есении со спутником — куда и как они ушли, Никлас даже не заметил.
Почувствовал спиной знакомый взгляд, понял в чем дело и невольно улыбнулся.
— Ну наконец-то, — почти не размыкая губ, произнес Никлас, оборачиваясь и глядя в алеющие глаза Катрин. — Ох простите. Леди Мария, — поцеловал он протянутую руку главной ворожеи Ленинградского Пограничного округа, которая стояла рядом с юной ведьмой.
Катрин предупреждала Никласа, что, не появляясь перед публикой будет рядом вместе с группой поддержки и сразу появится, если ему будет нужна помощь. Но вот о том, кто именно будет состоять вместе с ней в группе поддержки, Катрин не предупреждала.
— Я вас, сударыни, если честно заждался.
— Судя по виду, тебе нравилось быть в центре внимания, — улыбнулась ему Мария.
— Похоже я перестарался, пытаясь произвести подобное впечатление. Если ко мне будет применена еще одна похожая пытка обществом, сразу начну вести себя непотребно, чтобы вы сразу приняли мою просьбу о помощи.
Мария легко рассмеялась, беря под руку Никласа и Катрин и направляясь вместе с ними к выходу. Снова Никлас ощутил себя в перекрестье взглядов, только в это раз смотрели не совсем на него. Ведьмы — в черно-красной парадной форме Ковена, безальтернативно привлекали всеобщее внимание. Впрочем, как это обычно и бывает.
Никлас поначалу думал, что Мария ведет их прочь с приема, но ошибся — главная ворожея вскоре свернула с главного прохода, минуя ряды колонн. Немного не доходя до небольшой ниши в стене, где собралась группа самой разной молодежи, она остановилась.
— Здесь я вас оставлю. Ведите себя прилично, — напутствовала Бергеров ворожея, после чего удалилась. Никлас невольно обернулся — все же парадная форма ведьм очень агрессивно привлекала внимание, не обернуться невозможно.
— Смотри, — негромко произнесла Катрин, разворачивая Никласа обратно к нише.
Вглядевшись в разнородную толпящуюся группу, он вдруг увидел одиноко стоящую у стены девушку в простом светлом платье. Нет, не в простом — сейчас видно, что на ткани россыпь тончайших цепочек, поблескивающих ярким сиянием многочисленных бриллиантов.
На губах девушки у стены, когда Никлас на нее посмотрел, появилась легкая улыбка. Лицо незнакомое — тонкое, точеное, почти подростковое; на контрасте — чуть припухшие, как и у Катрин, яркие губы, огромные глаза, длинные распущенные волосы.
Не отрывая взгляда от Никласа, незнакомая девушка медленно, словно стесняясь, двинулась вперед. Никлас вдруг понял — что-то очень знакомое сквозит в ее облике, но пока не мог понять, что именно.
— Привет, — подойдя ближе, произнесла странная незнакомка. — Отлично выглядите.
— Марша! — только сейчас понял Никлас кто перед ним.
Не стесняясь взглядов окружающих, он крепко обнял девушку. На несколько мгновений Марша прижалась к нему, потом сделала шаг назад. Улыбка не уходила с ее так изменившегося — вернувшегося к норме лица. Похоже, Марша переживала о том, как начнется встреча, но благожелательность Никласа эти переживания испарили. Вернув — несмотря на изменившуюся внешность, привычную Маршу.
— Катёныч! — с улыбкой посмотрела юная глава торгового дома на Катрин, крепко обнимая уже ведьму. — Как же я по вам скучала!
Звучно чмокнув Катрин в щеку, Марша взяла обоих за руки.
— Слушайте, вы мне столько всего должны рассказать! Вы же не против, если я вас украду? Я так заманалась тут у стены статую изображать, да и кушать хочется аж переночевать негде… Поехали в ресторан, а? Ребят?
— Это Петербург, Марша. Сегодня суббота — мы столик не найдем свободный в приличном месте. Можно поехать к…
— Я столик еще неделю назад забронировала.
— Да? Тогда вопросов нет, поехали.
Нахождение на приеме для Никласа жестко регламентировано не
