так покосилась, что вот-вот рухнут. Дорога, проходившая через деревню, была в огромных колдобинах и покрыта слоем старого и свежего навоза, золы и бог знает чего ещё.
— Ни души, — прошептала Каллиса.
— Да тут, кажется, никого живого не было и раньше. Это же натуральные развалины, а не деревня, — сказал я. — И дорогу не ремонтируют, не чистят. А такое просто быть не может. Местный владетель мигом вздёрнет старосту на воротах за такое наплевательское отношение к своим обязательствам.
Наш отряд шагом проехал через всю деревню так и не заметив никого во дворах или в домах. Ни людей, ни животных.
К вечеру вдалеке показались стены крупного города, который должен был стать нашим конечным пунктом. Ещё издалека мы увидели огромную толпу народа под его стенами и перед воротами. На поле перед ним горели десятки костров рядом с палатками и шалашами. В первую секунду я чуть было не решил, что это осаждающая армия и собрался отдать команду разворачиваться. Но мигом разобрался, когда не увидел ни осадных машин и лестниц, ни оружия у превалирующей части собравшихся. А ещё были открыты ворота в город. Такого при осаде просто быть не могло! Нонсенс! Правда, количество вооружённых солдат рядом с ними превышало все разумные значения. Они внимательно следили за теми, кто хотел попасть за стены, проверяли практически каждую повозку и часто залезали в заплечные мешки и седельные сумки. Также заставляли снимать плащи и объёмные балахоны с мантиями, чтобы осмотреть тела их владельцев. Из пяти желающих попасть в город трёх-четырёх стражи заворачивали назад и те шли на поле, чтобы присоединить свою палатку и костёр к уже имевшимся.
Всё это мы внимательно рассмотрели, оценили, чуть-чуть обсудили происходящее и свои действия, после чего я отдал приказ катить к городским воротам. Чтобы сильно не привлекать к себе внимание я отозвал Королев с их солнечными феями. Зато добавил ещё несколько паладинов. Жаль, что они не имеют скакунов, конная рыцарская свита придала бы мне ещё больше внушительности.
Ждать своей очереди в толпе желающих попасть в город не собирался. Приказал кучерам править сразу к воротам и не обращать внимания на окружающих. А чтобы какой-нибудь ретивый правдоборец или излишне заносчивый говнюк не заступил дорогу, послал впереди двух самых рослых паладинш. Их внушительные фигуры, латы и обнажённые клинки, которые они держали на плече вместе с щитами на левой руке отлично действовали на толпу. Перед моим отрядом расходились все. Не только крестьяне, но и немногочисленные дворяне, не имевшие свиты и достаточно денег и оттого путешествующие верхом, в лучшем случае со слугой на пару.
— Стой! — перед воротами нам заступили путь трое стражников с алебардами.
— Виконт Зарский со своей свитой, — из кареты к служивым вышла Аллиса. Она показала документы полусотнику, командующему отрядом стражи на воротах. Тот не побоялся взглянуть на меня лично, едва слышно поворчал, что скрываю свою личность, но после предоставления мной личных регалий виконта пропустил всех нас в город.
Однако проблемы с въездом в город на этом не закончились. Он был переполнен народом настолько, что мелкие улочки оказались забиты глухими пробками из сцепившихся телег и тележек. Стражи на улицах было не меньше, чем на въезде. Но кроме них я приметил и ещё кое-кого интересного — жрецов. Они группками по двое-трое-четверо ходили и ставили некие знаки на некоторых домах. При этом люди расступались перед ними и не мешали творить таинства.
— О-о, моя ощущать их дела. Они молиться богам и делать защиту, — воскликнула Ирка, когда мы проехали рядом с двумя жрецами, осыпающими в эту секунду стену дома какой-то серой пылью, чуть ли не золой. — Эти сила. А там, — она мотнула головой назад, — почти не ощущать моя. Наша простой послушницы в под земля лучше мочь.
Проблема с трудностями проезда по городским улицам оказалась самой меньшей из имевшихся. Главной же была невозможность найти место, чтобы встать на постой. Все трактиры-таверны, гостиницы и доходные дома были перенаселены так, что в обычно одиночных комнатах селились семьями или группами по несколько человек. Хоть первоочередной нашей целью был портал, вот так сразу катить туда я передумал, когда взглянул на городское светопреставление. Готов с кем угодно поспорить, даже с этим жуликом Локхи, что там сейчас дела ещё хуже обстоят. Самое разумное на данный момент — это найти укромный уголок, собрать слухи, может даже сходить к порталу просто так, ради информации, а потом уже и принимать окончательное решение.
Мы искали ночлег до самой темноты, а это где-то часа полтора, пока я не вспомнил кое-что.
— Кажется, в этом городе живет один из феникстят. Он удрал одним из первых после присяги, потому я и запомнил. А звали его…м-м-м, Алиса?
— Не очень точно помню, вроде бы Голдун или Годлун, — ответила та.
Оказалось, что звали моего вассала барон Д’Годлун. Чтобы это выяснить и найти его дом пришлось потратить ещё полчаса и почти горсть серебряных монет. Старикашка из разгромленного ордена вёл достаточно тихую жизнь последние несколько лет. Наверное, с тех пор, как вступил в тайное общество и получил вторую молодость. Об этом говорил тот факт, что расспрашиваемые горожане вспомнили именно его «старую» личину, а не новую. До омоложения барон вёл разгульную и яркую жизнь, а своими выходками заставлял ходить о себе слухи один другого краше. Тогда он был старый барон Фракх Д’Годлун, а ныне его внучатый племянник Фредкок Д’Годлун, унаследовавший всё состояние «деда».
— Не хилый особнячок себе отгрохал старый хрен, — сказал я, когда наш отряд остановился перед воротами, закрывающими вход во внутренний двор нужного дома.
Сначала нам попытался помешать попасть внутрь старый слуга, вышедший на поднятый нами шум. К нему присоединились чуть позже двое охранников. Но все трое не пошли дальше слабых угроз именем своего хозяина. Даже тогда, когда мы вскрыли ворота и переместились на территорию особняка.
— Притащи его, — я отдал приказ ближайшей паладинше и указал на слугу. Когда того подвели ко мне, поинтересовался. — Барон дома? Если нет, то где он? Хоть в городе вообще? Дед, не молчи, твой хозяин теперь служит мне, он мой вассал, — я не поленился отыскать среди вороха магических пергаментов тот, где расписался и оставил оттиск личной печати Д’Годлун. — Видишь? Умеешь читать? Он сам и всё его имущество от фамильной коллекции оружия до последнего ржавого гвоздя и треснутой фарфоровой тарелки теперь мои.
Будь на месте пожилого мужчины кто-то помоложе, то получил бы пару зуботычин для пробуждения словоохотливости и искренности, вместо демонстрации документа. Но в адрес старика я не мог позволить себе такое поведение, пока он не угрожает моей жизни и жизням моих спутников.
— Нет, господин. Мой хозяин был здесь два дня назад перед началом появления всех этих страшных слухов про чудовищ и столпотворения в городе, — нехотя ответил он. — Собрал самое ценное, взял всех слуг и куда-то отбыл. Мне и этим двоим приказал следить за домом.
— Ясно. Уехал и уехал, чёрт бы с ним. Что же до тебя и твоих молодцов, то вот вам мой приказ, — я грозно посмотрел на понурую и напуганную троицу. — Дом не покидаете, в наши вещи не лезете, ни с кем не общаетесь, если кто-то придёт. А самое главное, — я повысил голос, — никаких поползновений с целью причинения вреда нам или имуществу барона. Нарушите эти указания, и ваши головы отправятся на колья. Уяснили? Не слышу ответа!
— Да, господин, мы всё поняли, — вразнобой ответили они мне.
— Молодцы. Ты и ты, — я ткнул пальцем в охранников, — показываете, что и где тут находится моим помощницам. А ты, — я перевёл взгляд на деда, — сейчас пойдёшь со мной и расскажешь, что за слухи такие тут появились и откуда такая толпа в городе, что через неё только на танке ехать можно.
— Слушаюсь, господин.
Чтобы немного его взбодрить и слегка расположить к себе, я перед рассказом наложил на него бафы и лечебные чары. И это сработало. Старик немного расправил плечи, распрямил спину, а на меня стал смотреть куда более благожелательно.
Все неприятности начались два дня назад. Неожиданно разрушились несколько статуй и фресок, изображавших богов. Причём это случилось во всех известных храмах. Чуть позже, уже ночью появились полупрозрачные драконы, похожие на куски летающего студня из коровьих хвостов.
