— Сомневаюсь, что у него есть такие друзья, — проворчал Ларсен. — Бывших нацистов не бывает. Бывший солдат вермахта — это да, сколько угодно. Их гнали стадами в армию, независимо от убеждений. Но если ты нацист в душе, никакая тюрьма тебя не исправит. Вы были в чучельной галерее Торда, Лотар? Сомневаюсь, что не были. Там такие надписи на каждом экспонате… Разве только свастик не хватает.
— Понимаю. Вы бывший советский офицер…
— Да идите к черту! — гаркнул Вик. — Оставим идеологию, у меня на нее аллергия! Вы мне вот что скажите, Лотар: если я обладатель настолько бесполезного предмета, почему столько людей охотится за ним? Почему вы готовы выложить за него любую сумму? Какие у него свойства, о которых я не знаю?
— Не знаете, и незачем вам знать, — заметил немец, сухо поджав губы. — Как говорится, меньше знаешь — дольше живешь. Я еще раз повторяю: для вас шелкопряд — ненужная металлическая фигурка. Если не хотите денег, я могу предложить обмен. Вы подарите мне шелкопряда, а я подарю вам другой предмет, очень дорогой и полезный. Вы станете обладателем нового артефакта, гораздо более ценного для вас, а я получу то, что нужно мне.
— И что у вас за предмет?
— Воробей.
— Лотар, вы все-таки пытаетесь меня надуть. — Виктор стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Не знаю, что за свойства у этого вашего воробья. Но почему-то думаю, для меня он еще более бесполезен, чем шелкопряд. Aller, wird ausreichen[21], переговоры окончены.
— Стойте, стойте! — Лотар замахал перед собою рукой. — Воробей не настолько бесполезен, как вы о нем думаете. Но если не хотите, то предлагаю вам другой предмет — оленя. Он дает обладателю эффект невероятной выносливости, способность бежать сутками и обходиться при этом без пищи. По сути, это уникальный амулет для того, чтобы выживать в любых условиях. Это совершенно потрясающий артефакт, и цена его примерно в десять раз больше, чем у шелкопряда. Но я готов пойти на жертву и согласиться на обмен…
— Не упражняйтесь в рекламе, — оборвал его Ларсен. — Мне нужно совсем другое.
— Что?
— Информация о шелкопряде. Зачем он вам нужен? Если убедите меня, что он нужен вам в благородных целях, я отдам вам его даром. В смысле, за сорок миллионов евро и галстучную булавку. И за гарантии моей личной безопасности.
— Шелкопряд… — Лотар задумался на пару секунд, но Виктору хватило и этого. — Он излечивает от рака. Я меценат, господин Ларсен. Значительную часть заработанных мной денег я вкладываю в детские онкологические клиники. Шелкопряд излечивает любые болезни…
— Не трудитесь лгать дальше, Лотар, — заявил Вик. — Придумайте что-нибудь другое, более убедительное.
— Вам нужно, чтобы я придумывал?
— Нисколько. Скажите мне правду. Мне нужна информация.
— Вы не получите информации о шелкопряде, — прошипел немец, впервые сбросив ледяную маску и искривившись в нервной гримасе. — Почему вы уверены, что его не смогут активировать, забрав у вас насильно? Кто вам это сказал — Фоссен? Вы не получите правды ни от одного человека, заинтересованного в этом предмете! У вас есть только два пути: либо вы продадите шелкопряда, либо вас убьют и заберут фигурку.
— Но ведь она будет бесполезна для вас!
— А какая вам разница, если вы будете мертвы? Пока вы не контактировали с предметом, вы были невидимкой. Как только надели предмет на себя и перебрались из Литвы в Норвегию — стали объектом пристального внимания. В этом мире есть силы, которые собирают предметы в кучу, в выставку фигурок в сейфах, вовсе не собираясь ими пользоваться. Вы хотели информации — нате вам. Фламмен был завербован именно ими — группировкой, которая не использует предметы.
— Кто они такие? — быстро спросил Виктор.
— Всякие… — уклончиво ответил немец. — Не лезьте в высшие сферы, господин Ларсен. Продайте предмет мне, и проживёте долго и счастливо. Независимо от того, продадите вы мне шелкопряда или обменяете на другой предмет, я обещаю, что ваша безопасность будет гарантирована.
— Единственная гарантия моей безопасности — обладание шелкопрядом, — прямо заявил Вик. — Если я передам его вам, то меня завалит снайпер с ближайшей крыши или пристрелит первый попавшийся байкер с проезжающего мимо мотоцикла. Я пока еще собираюсь жить — надоело мне умирать, сколько можно. Я не собираюсь отдавать вам шелкопряда, герр Лотар. Все мои мотивации я вам разъяснил подробно. Взамен вы не собираетесь давать мне ни бита информации. Всё, поцелуи внукам, auf Wiedersehen![22]Разговор закончен.
Виктор поцеловал средний палец и показал его Лотару. Потом резко поднялся на ноги, прошагал к двери и распахнул ее. За дверью стоял шкафолюд Уве.
— Уве, — крикнул Хаарберг, — задержи его!
Уве робко протянул клешни к Виктору, Вик брезгливо шлепнул пальцами по рукам охранника, и тот немедленно убрал конечности — бодигард определенно боялся Ларсена куда больше, чем босса. Виктор спустился в мастерскую, растолкал Эрви, успевшего задрыхнуть на диванчике, и они сообща принялись за доделку макета протоцератопса. Вик не был намерен потерять тысячу крон, обещанную ему Хаарбергом за чучело. А миллионы Лотара его не интересовали. На тысячу живешь шикарно. А за миллионы убьют и глазом не моргнут, каким бы громилой ты ни был.
На следующий день Уве уволили. Виктор Ларсен остался работать, никто его даже пальцем не тронул.
* * *
— Значит, так все и было? — переспросил Руди Фоссен.
— Именно так. Какой толк мне тебе врать?
— Видел Лотара и остался живым?
— Как видишь. — Виктор остановился и развел руки. — Неужели кажусь тебе трупом?
— Хреновое дело, — заявил Руди. — Тебя взяли на мушку. Пока не устроили охоту, но скоро начнут веселье и будут гнать тебя, Торвик, пока не возьмут мертвым или живым. Скорее живым, но лучше бы убили сразу.
— Кто этот Лотар?
— Фамилия его — Эйзентрегер. Бригадефюрер Четвертого рейха — он курирует Германию и Скандинавию, но не удивлюсь, если сия бесчеловечная скотина скоро дорастет до группенфюрера или даже обергруппенфюрера и начнет переиначивать нашу реальность на свой фашистский манер.
— Четвертый рейх? — удивился Виктор. — Что за бред? Насколько я помню, рейхов было три.
— Неонацисты, — лаконично сообщил Рудольф. — У них куча сочувствующих по всему миру, и каждому примкнувшему обещают манну небесную после пришествия к власти Четвертого рейха. Почему об этом никто не знает, даже вездесущие проныры из Интернета? Потому что в Интернете стоит могучий фильтр, аккуратно изымающий из общего потока каждое упоминание о Четвертом рейхе. А также есть люди, аккуратно перерезающие горло любому дурачку, кто упомянет о скрытном и неназываемом какому-нибудь приятелю вечером в баре. Приятелю, кстати, глотку тоже вскрывают.
