– А почему ты его хозяином зовешь? И как это – сберег?
– Хозяином леса зову, потому как Леший в лесу хозяин. Он за лесом следит, за растениями, за животными, все его слушают тут и ему подчиняются. Он и подарками одарит, и накажет, в лесу все в его воле. А сберег – сохранил, живой тебя оставил. Потому как тут и болота есть, потонуть могла, и лоси, и волки, и кабаны тоже водятся – тебя задрать могли и съесть, а он того не допустил. Вон на полянку хорошую да сухую тебя привел, и охранял, чтобы никто не обидел, – дед, идя по только ему понятным знакам, уверенно вел девочку по лесу, обстоятельно отвечая на ее вопросы.
К краю леса они подошли уже на закате, солнце уж большей частью за горизонтом скрылось. Иван Васильевич в подсказках Лешего больше не нуждался – уж в своем-то лесу он каждый кустик наизусть знал. На пенечке, на котором дед оставлял подношение для Лешего, лежала небольшая часть горбушки и яблоко. Дед не успел остановить девочку – не ожидал он, что ребенок, увидев горбушку хлеба, побежит к нему и начнет жевать. А Лерка и правда очень сильно проголодалась. Потому, увидав лежащую на зеленом мху румяную горбушку, пусть и не целую, не важно, девчонка выдернула свою ладошку из шершавой руки деда и, схватив хлеб, засунула его в рот. Дед только головой покачал, да принялся извиняться перед Лешим за дитя малое, неразумное.
Поклонился, глядь – а там белый стоит, да красивый какой! Не выдержал дед, наклонился срезать его, а рядом еще один, чуть поменьше, и еще, и еще… А на шаг от него и красная шляпка подосиновика стыдливо из травки выглядывает. Так, не отходя от того пенечка, Иван Васильевич полную корзину отборных грибов нарезал. А к тому времени и Лерка горбушку дожевала и к яблоку приглядывалась, с какого боку его укусить.
Поклонился Иван Васильевич Хозяину низко, поблагодарил его за щедрость да милость. Лерка, на него глядючи, повторила все и вопросительно на деда уставилась.
– Деда, а мы домой пойдем? – нетерпеливо дернув его за куртку, спросила девочка.
– Пойдем. Уж почти пришли, – пробормотал дед, снова крепко ухватив девочку за руку. По деревне идти было мимо его дома, потому дед заглянул к себе, оставить корзинку с грибами. Пока корзинку ставил, Лерка с земли пару яблок ухватила, и в одно сразу впилась зубами, глядя на деда виноватыми глазами. Потрепав заскорузлой ладонью девочку по голове, дед, вздохнув о дополнительной задержке, пошел к дому. Усадив ее на крылечке, зашел в дом, отрезал ей бутерброд с толстым куском колбасы, и, набив ей карманы печеньем, спешно повел ее домой. Углядев, кого Иван Васильевич ведет за руку, за ними следом побежала добрая половина деревни – поглазеть.
Барабаниться в калитку пришлось долго – уж сумерки на землю опустились, пока от леса дошли да в калитку стучались. Наконец, на дорожке, ведущей к калитке, показалась медленно идущая Юля. Шла девушка неровно, пошатываясь. Взглянув на нее, Иван Васильевич только головой покачал – бледная, губы синюшные, под глазами круги черные, темные волосы словно прядями покрасили – столько в них седины стало.
Подняв глаза и увидав дочь, девушка побледнела еще больше, из носа побежала струйка крови и часто закапала с подбородка. Прошептав окровавленными губами: «Лерка…» – Юля потеряла сознание.
Приехавшие на скорой медики привели девушку в сознание и, забрав их с Леркой, повезли в больницу. Примчавшаяся полиция поехала следом. В больнице врачи, бегло осмотрев Лерку, сказали, что ребенок, в отличие от матери, в полном порядке. До матери полицию не допустили, сообщив, что девушка в критическом состоянии, и волноваться ей сейчас нельзя. Пришлось им довольствоваться рассказом ребенка. Юле сделали кардиограмму, и, поставив капельницу и обколов ее, предложили остаться в больнице.
– У Вас с сердцем проблемы, да и вообще обследоваться необходимо и пролечиться тоже. Давление очень высокое поднялось, слишком высокое для Вашего возраста. Девушка, 220 на 190 не шутки! Это хорошо, что у Вас кровь носом пошла, в следующий раз так может не повезти, получите инсульт. А если овощем останетесь? Вам лечиться надо! – сердито выговаривал Юле доктор.
– Вы дочь со мной положите? – слабым голосом поинтересовалась Юля.
– Естественно, нет! Что за вопросы? – раздраженно ответил врач.
– Одну я ее дома не оставлю, а больше не с кем, – ответила девушка. – Я домой поеду. Вы скажите, какие лекарства пропить надо, я пропью. Но дома.
– Вы в своем уме? Вам лечиться нужно! – горячился доктор. – Я не выпущу Вас из больницы! Вас привезут обратно через неделю овощем! Оно мне надо? Нет, Вы остаетесь в больнице!
– А ребенок? – зло спросила Юля.
– Пока обратимся в службу соцзащиты, ее на время пристроят в спецучреждение. Пролечитесь, и заберете девочку домой. Вас никто за это ругать не будет, и ребенка не заберут насовсем, – быстро проговорил доктор. – Я сейчас позвоню в соцзащиту, и ее заберут.
– В детдом? – ужаснулась Юля. – Не отдам! Я дочь никому не отдам! – сердито закричала девушка, пытаясь подняться с кушетки. – Где она? Где Лерка? Лера! Лера! – крича сквозь слезы, девушка боролась с доктором, пытавшимся удержать ее на кушетке и не дать сорвать с себя капельницы. – Да пустите меня! Где моя дочь? Лера!
– Здесь она, здесь! Да успокойся ты! Да что же ты делаешь? Лежи, кому говорят! – удерживая девушку, ругался доктор. – Совсем больная? Ты что делаешь? Галя! Да приведите вы ребенка уже!
– Пустите меня! – плакала Юля. – Где моя дочь?
– Сумасшедшая! Такими темпами твоя дочь через месяц в детдоме окажется полной сиротой! – злился доктор.
– Мама! – Лерка подошла к кушетке, глядя огромными, наливавшимися слезами глазами на мать.
– Лерочка… – Юля, оттолкнув доктора, привлекла дочь к себе, зарывшись лицом в грязную курточку и разрыдавшись. – Не отходи от меня, дочь, слышишь? Не отходи! Дай руку! – вцепившись в руку дочери, Юля обессиленно откинулась на кушетку.
– Вы понимаете, что Вам необходимо пройти обследование? – настаивал доктор, прилаживая манжет Юле на руку. – Последствия могут быть очень серьезными!
– Я пройду… – устало ответила Юля. – Я все, что скажете, сделаю, только Лерку не трогайте!
– Да никто ее не трогает! Пройдешь обследование? – прищурился доктор.
– Да… – устало закивала Юля. – Только я сама… Скажите, какое обследование нужно, я все сделаю. Но в больницу не лягу.
– Хорошо… Напишите расписку, что отказываетесь от госпитализации. Но в понедельник пойдете к кардиологу и невропатологу. Вам выпишут больничный лист, – вздохнув, проговорил доктор. – Анамнез я напишу, какие лекарства принимать на выходных дома – тоже. Там Вам назначат обследование, и по его результатам лечение. Дома режим абсолютного покоя. А ты, – обратился он к Лерке, – побереги свою маму! Никаких фокусов! Никаких побегов больше! Поняла?
Лерка, глядя на него испуганными глазами, закивала.
На следующий день, проснувшись, Юля, не вылезая из-под одеяла, затеяла с Леркой возню в кровати. Поиграв, она, подставив под голову руку, добродушно спросила у дочери:
